тройка + семерка + туз

В спорте: единица счета для обозначения количества выигрышей

Значок на игральной карте или кости, обозначающий ее достоинство

И картежная игра, и часть тела, которая «играет» при проигрыше

Ищите его в центре туза

Карточный значок

Узкое отверстие в чем-нибудь

Туз плюс десятка (карточное)

В полиграфии: печатающая поверхность выпуклого зеркального изображения буквы или знака на типографской литере

. «двадцать одно»

Спортивный балл

Гол в волейболе

Карточное «21»

Туз + десятка

Рельефное изображение знака

Карточная игра

Единица счета

Отверстие в сортире (разг.)

Баскетбольный балл

Балл в баскетболе

Туз + десятка в картах

Единица счета в спорте

Азартная игра с банкиром

Единица счета в волейболе

Гол, попавший на табло

Достоинство карты

22 - перебор, а 21?

Десятка к тузу

Любимая игра шулеров

Точка на игральных костях

Узкое отверстие

. «близорукая» игра в карты

Туз и десятка в паре

21 в картах

Временная прописка мяча в корзине

Игра, где мечут банк

Популярная за решеткой карточная игра

Двадцать одно в картах

. «блэк Джек» по-нашему

Один из основоположников польской медицины, придворный врач Стефана Батория

Значок на игральной карте

Блек-джек

Азартная карточная игра

Но не оно обычно губит

Игра с переборами

Туз с десяткой

Карточная игра

Значок на игральной карте или кости, обозначающий ее достоинство в игре

Узкое отверстие в чём-нибудь

. "Близорукая" игра в карты

. "Двадцать одно"

22 перебор, а 21

. "блэк Джек" по-нашему

И картежная игра, и часть тела, которая "играет" при проигрыше

Карточное 21

Одна из азартных карточных игр

Очки, очной и пр. см. око

Туз плюс десятка

Единица счёта в волейболе

Двадцать одно

Тройка + семёрка + туз

Популярн. за решёткой карточн. игра

Популярн. за решеткой карточн. игра

Свершилось! Почти полгода не пользовалась услугами турфирмы, в силу своей загруженности домашними и школьными делами, и, наконец лето, и можно обо всем позабыть, тем более еще и отпуск наступил внезапно. И вот я уже в первых рядах записи на экскурсию «Дворянская усадьба Марьино» .

При посадке в автобус произошла небольшая накладка, автобус пришел меньше чем нужно. Но в итоге это сыграло на плюс, так как я ехала на первом сиденье, хотя и не люблю первую половину автобуса из - за того, что нет возможности вытянуть ноги, но тут уж не было вариантов.

К чему все это я пишу да к тому, что, благодаря этому событию, я невольно стала следить за дорогой и мысленно прикидывать себя на роль водителя. А раз за вождение отвечаю я (хоть и не все об этом в курсе), то, соответственно, читаю все знаки дорожного движения, смотрю куда мне нужно повернуть, кого пропустить или наоборот не пропускать, в общем столько дел - столько дел.

И вот едем мы дорогой длинною да днём светлым и мелькают перед нами белые таблички с названием населенных пунктов и буквально за пару километров до Марьино мелькнула надпись «Усадище».

В тот момент когда искала разницу между Архангельским и Царицыно меня крайне волновал этот вопрос и именно тогда вычитала, что «Усадище» - это старое русское название усадьбы, вернее синоним, имевший аналогичное значение: усада, усадебка, усадище, усадбище.

Забавно, подумала я, встретив такое совпадение в преддверии посещения усадьбы Марьино. А раз есть знак - то значит сегодня повезет во всем. 60 километров пролетели в делах и заботах еще быстрее и вот мы уже на месте, и открытые ворота усадьбы так и манят нас к себе.

В полдень, в полдень

Летний воздух неподвижен.

Ходим, ходим

По Парижу, по Парижу.

Хоть бы, хоть бы… © Игорь Корнелюк

Пусть и не по Парижу, но воздух был также неподвижен, а мы тем временем шли по территории усадьбы, по направлению к дому. Экскурсия началась немного суматошно, нас делили на группы, обували в бахилы и все это действие происходило в очень тесных сенях, пардон ресепшн (хотя зачем используют это слово все отели российские не понятно). Но вот все сосчитаны и переданы в руки гидов и наша первая группа пошла вслед за весьма импозантной дамой бальзаковского возраста, облаченной в шикарное розовое платье, второй группе повезло больше: им достался молодой человек. Почему повезло больше? Да потому, что первым номером экскурсионной программы стало приглашение проследовать в номера. Согласитесь в наш просвещенный век слышать такое предложение от женщины - это же полный моветон.

Но выбора у нас не было и мы стройными рядами быстро прошествовали по Портретной галерее вдоль копий картин семейства Романовых (в сборник вошли не все портреты, их больше).

Гид отметила при этом, что все картины - копии, подарены были усадьбе - Русским музеем. А перед нами собственно и номер Пиковой дамы. Этот номер и аналогичные номера с другими литературными названиями предлагают всем для проживания. В число услуг, предоставляемых усадьбой, входит пользование всеми помещениями. Кроме того, в гардеробе усадьбы порядка 60 нарядов нужной нам эпохи - также для общего доступа, что безусловно позволит пронзить не только время, но и стать частью, на краткий миг, данного пространства, дефилируя в экзотическом наряде да в старых залах. Ну а на все мирские вопросы насчет платы и прочих условий - гид сразу отправила выяснять на кассу, то бишь во входную комнату.

Старая графиня *** сидела в своей уборной перед зеркалом. Три девушки окружали ее. Одна держала банку румян, другая коробку со шпильками, третья высокий чепец с лентами огненного цвета. Графиня не имела ни малейшего притязания на красоту давно увядшую, но сохраняла все привычки своей молодости, строго следовала модам семидесятых годов и одевалась так же долго, так же старательно, как и шестьдесят лет тому назад...© Пиковая дама.

Именно ей, прототипу главной героини данного произведения - княгине Наталье Голицыной, по сути подчинено все в данной усадьбе. В номере Пиковой дамы портрет ее более в юном возрасте и не столь ужасен, как описание, которое сделал наш поэт - писатель.

А что такое Пиковая дама? Это наши карты - тройка, семерка, туз! тройка, семерка, дама! И карты везде, на территории, в доме.

Обратите внимание на стол.
После посещения стандартного номера мы проследовали в Белый зал (ранее Золотой зал).

А ведь прежде всего нужно познакомится с хозяинами, пока ехали в автобусе, череда имен, событий и я несколько запуталась, но при визуальном ряде, все встало на свои места. Наталья Голицына, та наша «Пиковая дама» - мать Софьи. А портрет Софьи ниже.

Голицына Софья Владимировна (1775-1845) в 17 лет знакомится с

графом - Строгановым Павлом Александровичем (1774-1817), он же генерал-лейтенант, он же герой Отечественной войны 1812  года. В браке рождается 1 сын - Александр и 4 красавицы дочки. И хотя было правило в России не отправлять единственного продолжателя рода на войну, он туда пошел и погиб в бою. Горе родителей было безмерно, отношения между ними ухудшились и в 1817 году скончался сам Павел, в 43 года.

Старшая дочь - Наталья Павловна выходит замуж за троюродного брата Сергея Григорьевича Строганова и графский титул переходит к нему с целью не потерять род.

После смерти мужа, собрав в кулак все свои силы, Софья начинает заниматься всеми финансовыми вопросами семьи, а их много, это и имения, и заводы, причем в разных городах. Что тут сказать, видимо характером пошла в мать, в очень сильную и волевую женщину, которая в истории даже этой усадьбы звучит больше, чем ее непосредственная хозяйка.

Но пока нам рассказывали о каждом члене семьи, чьи портреты висят в белом зале, мое внимание привлекли росписи на потолках.

Строил изначально усадьбу Андрей Воронихин (1759-1814), используя за основу предыдущий дом, в 1817 году начинается глобальная перестройка усадьбы учеником А. Воронихина - архитектором Иваном Колодиным.

Им же, Колодиным, в помпеянском стиле, расписаны потолки зала, они были сделаны на холсте и наклеены на поверхность.

А с помпеянским стилем мы уже ранее встречались в описании .

Из Белого зала проходим, минуя небольшую комнату, окрестила зеленой комнатой, в Библиотечный зал. В проходе звонко пели нам песни попугайчики.

Стены «Зеленой» комнаты обтянуты на вид шелком. И мебель, и ткань на стенах очень красиво сочетаются, более того, в других комнатах, мы затем встретим обивку из этой ткани. При слове «зеленый» вспоминается, что мать Софьи (наша Пиковая дама) любила приезжать в Марьино и к ее приезду готовили зеленую коляску, в которой она совершала прогулки по усадьбе. Строгановы славились обширной библиотекой, свыше 25 тысяч книг на семи языках, а мы, кстати, уже в библиотечном зале.

Сейчас же книжные полки пустуют и думаю настанет тот день, когда и они будут заполнены полностью.

Из библиотечного зала проследовали в Малиновую гостиную.

Каждый отрезок гостиной располагает к неспешному времяпровождению, призывно манит к себе диван, так и говорит - «присядь на меня, попей чайку, не стоит спешить никуда».

Ему вслед, перебивая, вторят кресла у камина - «зажги огонь, возьми бокал коньяка и наслаждайся». Но мы не слышим тайных слов и устремляемся вперед и выше.

Дорога лежит на второй этаж, где личные покои семьи сквозь готический зал. И вот тут я не поняла, почему он готический, скорее греческий, античный (хотя античный есть, но он пуст и не стоит внимания на данный момент) или еще какой-нибудь.

Поразил даже мраморный рисунок, такое впечатление, что вены просвечивают, так и хочется отправить девушку к врачу - «Вам, милочка лечиться надо! бегом к флебологу, причем крайне срочно!».

По небольшой лестнице поднимаемся на второй этаж и проходим череду комнат из числа личных покоев Пиковой дамы (так ли это или нет, я думаю не принципиально).

Многие рисунки, фотографии были переданы Русским музеем и по ним проведены восстановительные работы.

Как-то не очень удобно ходить по полу - где такие шкуры, головы явно тут лишние.

А вот Красная гостиная, не только такая яркая, но и самая красивая, на мой взгляд, в череде залов усадьбы и полностью оправдывает свое название. Хотя на Руси, красным углом считался самый нарядный угол в доме, туда вывешивали все лучшее, картины, образа.

Мне еще приглянулись гигантские вазы, расписанные на разные сюжеты, как-то очень уместно они вписались в интерьеры всех залов.

После посещения второго этажа спустились в подвальные помещения. В ходе реставрации вся краска и прочие детали были убраны до кирпичей, которым более ста лет. Было решено так их и оставить. Кстати, ранее на территории усадьбы находились заводы: кирпичный, изразцовый и глинобитный. Удивительно, что при наличии изразцового завода на тех фотографиях, чертежах, которые сохранились, нет отметок о комнатах в стиле изразцов, как у дворца Меншикова например.

Ранее в подвале находились: кладовые, кухня, винные погреба, ледники для хранения продуктов, жили люди.

Сегодня размещены небольшие коллекции: предметов быта, небольшие знамена, печные заслонки и т.д., частично и функциональные ранее помещения.

И по боковой лестнице мы поднимаемся в Охотничий зал, со всех сторон на нас нагло смотрят звериные мордашки и наступает самая приятная часть экскурсии - чаепитие.

Чашка, блюдце, варенье - вот собственно, что нас всех ждало в качестве простого чаепития. Чуть позднее подали пироги, слегка теплые.

Хотя не простое чаепитие, а с пирожками. Честно говоря, очень захотелось похулиганить, налить чай в блюдце и шумно втянуть, но жаль, ничего такого не сделала, приличия этого века однако. Но не такое было бы это хулиганство я вам скажу, ведь чайные традиции у дворян к тому времени тоже сложились.

Смеркалось; на столе, блистая,

Шипел вечерний самовар,

Китайский чайник нагревая;

Под ним клубился легкий пар.

Разлитый Ольгиной рукою,

По чашкам темною струею

Уже душистый чай бежал,

И сливки мальчик подавал © Евгений Онегин.

И по традициям, на столе должен стоять самовар (не было), варенье (было), разнообразная выпечка (было, 2 пирожка с капустой, 1 - с мясом и 1 - с яблоками) и внимание - питьё чая из блюдца. Чаепитие было длительным, но не в нашем случае, так как лимит чайников был органичен, в ходе его выпивалось до нескольких десятков чашек.

В дворянской среде была использована английская чайная традиция: чай пили за накрытым столом, из фарфорового или серебряного сервиза, часто с молоком. Основным было общение, но тут у нас каждый был сам по себе. Причем в каждой семье могли быть и еще свои особые условия приема чая, тем более с 18 века чаепитие стало модным увлечением. Наливала чай жена или старшая дочь, причем наливала не до краев и подавали обязательно чашку на блюдце. А у нас было так - хочешь пей, не хочешь - не пей. А если захотел - то сам себе налей.

И конечно, была небольшая прогулка по территории усадьбы. В ходе которой посетили разрушенную церковь, пока до нее еще руки не дошли у хозяев. Кстати, несколько слов о хозяйке - с 2008 года Марьино в собственности у Галины Степановой, которая выкупила его и теперь восстанавливает в меру возможностей, попутно выкупая и соседние земли, дабы не перекрыла стройка коттеджей исторических объектов.

На территории усадьбы восстановлены старые постройки, поискала, конечно, какие потери они понесли, но не нашла. В разных точках усадьбы стоят мольберты с копиями картин Ермолая Есакова - усадьба в рисунках. Правда, не все ракурсы выдержаны.

Есть и новые объекты, находятся в неком отдалении от исторической части усадьбы и смотрятся вполне оригинально.

У усадьбы было пять парадных выходов и каждый выход охраняли львы. Некоторые на задней части немного филонили и больше спали чем несли службу.

Если говорить о других владельцев усадьбы, то там идет большая связь с охотой. Именно как символ этой части везде в усадьбе мы встречаем изображения борзых собак. Но время идет, и в настоящем реализован проект «Тихая охота». В пруду разводят карпов.

И что я еще вспомнила, в ежегодных мероприятиях, проводимых Русским музеем, усадьба Марьино участвует постоянно с 2011 года. Так, в 2015 году их Ковер-самолет завоевал Приз зрительских симпатий. 2016 и 2018 я пропустила, а вот в 2017 что-то не могла найти их композицию, снова посвященную Германну и Даме (хотя на сайте Русского музея нашла информацию о ней).

На территории усадьбы есть прошлые работы:

В рамках выставки «Императорские сады России» 2013 (с интернета фото ниже).

Композиция заняла I место в номинации «Приют сияньем муз одетый».

В рамках выставки «Императорские сады России» 2016 (с интернета фото ниже).

В номинации «Цветочная Композиция» проект усадьбы получил Гран-При, а также специальную награду фестиваля – Приз зрительских симпатий.

Сейчас правда выглядит совсем не очень (голый каркас) и я даже не стала фотографировать его, удивилась такому странному наличию в парке. И на этой радужной ноте, связанной с призами и подарками, я завершаю прогулку по усадьбе, ведь мне предстоит везти автобус обратно, а в выходные на трассе много пробок. А ехать лучше с музыкой и мы включаем музыку и тихо подпеваем:

Пиковая дама
Она всегда загадка
Висит над нею рок
И замирает сладко
Отдавший все игрок

Чужие судьбы губит
От горя не спасет
Она смеяться любит
Когда нам не везет © Вячеслав Добрынин

Париж. 1783 год. Франция страстно влюблена в свою королеву Марию-Антуанетту, а та без ума от пышных балов и азартных игр. Повинуясь моде, в одну из терпких июльских ночей герцог Орлеанский дает костюмированный бал. В роскошной колоде его дворцовой гостиной смешались самые разные масти: рыцари, пастушки, куртизанки, египетские фараоны, цыгане.

Все дамы крайне взволнованы, ведь на балу присутствует самый таинственный и желанный гость высшего общества своей эпохи - граф Сен-Жермен. Женщины жадно ищут его взглядом, во что бы то ни стало желая обратить внимание экзальтированного гостя на себя…

Но он несколько часов подряд не отрываясь смотрит на ту, что затмила красотой всех женщин, которых он когда-либо встречал. А их у графа было немало: даже Казанова считал Сен-Жермена главным соперником…

Но здесь и сейчас, в центре игрального зала за столом с шикарным зеленым сукном, в костюме Пиковой дамы восседает «московская Венера» — именно так с недавних пор называют в Версале русскую княгиню Наталью Петровну Голицыну. Ей около сорока, но о ее настоящем возрасте не знает никто. Статная, грациозная, с цепким пронзительным взглядом, эта русская — краше и желаннее всех юных француженок вместе взятых. Но быть королевой красоты ей мало, она жаждет быть лучшей и за игорным столом. Капризные пальцы ее бескровных рук мертвой хваткой держат несколько карт.

Ход. Еще ход. Снова ход. Ставки взлетают. Безрассудно даже для русских князей, не говоря уже о французах. И вдруг — удивленный и разочарованный всхлип толпы. Это приговор: Наталья Петровна проигрывает немыслимую сумму хозяину дворца, самому герцогу Орлеанскому. Князь Владимир Борисович Голицын, муж Натальи Петровны, закрывает ладонью рот, чтобы не закричать от ужаса, — масштабы проигрыша катастрофичны.

Не теряя величественного высокомерия, «московская Венера» встает и направляется к выходу, разбивая вдребезги стену ледяной тишины. Муж, спешно откланявшись, догоняет ее. Граф Сен-Жермен наконец-то выходит из оцепенения и бросает вслед Пиковой даме полный любви и надежды взгляд. Теперь он знает, как найти подход к этой неприступной красавице.

Появление игральных карт в России датируется 1600 годом. Но сначала они не прижились и были заморской, непонятной русскому человеку диковинкой. Только при Анне Иоанновне карточные игры проникли во все дома, на балы, ужины, обеды и даже на службу. Императрица, понимая пагубное влияние азартных игр на русского человека, категорически запрещала их. Но самыми заядлыми картежниками становились именно придворные дамы и кавалеры. Они не только освоили пришедшие из-за рубежа игры, но и придумали ряд новых, не менее азартных и захватывающих.

В итоге карточные игры прочно закрепились в досуге всех слоев населения России. Заядлые игроки должны были обладать целым рядом психологических качеств. В первую очередь, это выдержка и умение контролировать свое эмоциональное состояние. Потеря самообладания рассматривалась как признак дурного тона. Переживать или негодовать по поводу крупного проигрыша или, напротив, радоваться выигрышу считалось недостойным дворянина.

К середине XVII века «карточной болезнью» был заражен весь высший свет. Апперкот, квинта, пулька, темная — казалось, что карточной терминологией владели даже дети. Не понаслышке знал о ней и азартный игрок Александр Пушкин. Однажды он проиграл в карты большую часть своего романа «Евгений Онегин», но все-таки сумел отыграться и вернуть себе права на гениальное произведение. Именно картежники и их нешуточные страсти побудили великого русского поэта к написанию повести «Пиковая дама». Неслучайно в качестве эпиграфа к ней он выбрал следующие строки:

А в ненастные дни

Собирались они
Часто;
Гнули — бог их прости! —
От пятидесяти
На сто,
И выигрывали,
И отписывали
Мелом.
Так, в ненастные дни,
Занимались они
Делом.

По легенде, за основу сюжета «Пиковой дамы» Пушкин взял реальную историю, которую якобы услышал от князя Сергея Григорьевича Голицына — внучатого

племянника Натальи Петровны Голицыной. Впрочем, обо всем по порядку.

Супруги Голицыны садятся в экипаж, который медленно отъезжает от дворца герцога Орлеанского.

Наталья Петровна, я требую объяснений! Где вы собираетесь брать деньги, чтобы отдать этот гадкий, недостойный приличной женщины карточный долг?! — еле сдерживая брезгливый гнев, шепчет Владимир Борисович, наклоняясь к супруге.

Наталья Петровна отворачивается от князя и всю дорогу не произносит ни слова. Лишь переступив порог своих шикарных апартаментов в центре Парижа, она, плохо скрывая отвращение ко всему происходящему, тихо говорит:

— Я очень устала и не желаю ничего объяснять, сделайте милость, идите… спать.

Владимир Борисович густо краснеет, на лбу его выступает испарина. Зашипев, как самовар, он топает ногой:

— Да я! Да Вы… Да это неслыханно! Ваши игры у меня уже поперек горла! Мало того что вы путаетесь ночами неизвестно с кем, да еще и прогуливаете все мое состояние!

— Невелико состояние, — снимая манто, иронично замечает Наталья Петровна.

— Я не дам Вам денег в этот раз, слышите?! Не дам! Если хотите — ставьте на кон свою репутацию! — кричит князь и, усмехнувшись, добавляет: — Но боюсь, за нее дешево дадут!

Наталья Петровна дает мужу пощечину. И еще одну. Затем произносит ледяным тоном:

— Извольте сегодня ложиться в другой комнате! Я не желаю Вас видеть.

Только оказавшись в своей спальне, Наталья Петровна начинает плакать и кусать локти. Ну как она могла проиграть, ведь удача шла в руки… В реальность ее вернул стук в дверь. Служанка сообщила о нежданном визите графа Сен-Жермена. Сердце Натальи Петровны замерло. В голове моментально сложился план дальнейших действий… Выходя к графу, который смотрел на нее пылающим от любви взглядом, она уже знала, что спасена от позора за карточный долг.

В XVIII веке по Сен-Жермену сходил с ума весь Париж. Говорили, что его возраст — более тысячи лет, а сам он утверждал, что являлся свидетелем исторических событий задолго до нашей эры. Шарлатан, колдун, мошенник — как только не называли его мужчины, а женщины сходили с ума по таинственному персонажу. Те, кому посчастливилось видеть графа, были поражены его необыкновенной красотой, статью и аристократизмом.

Сен-Жермен был почетным гостем при дворах королей и императоров разных стран. Утверждая, что может предсказывать будущее, он добился большой известности. В частности, Людовик XV регулярно пользовался предсказаниями и советами Сен-Жермена. Мадам Помпадур тоже прибегала к услугам загадочного графа, а любовник Екатерины II граф Орлов выплачивал Сен-Жермену колоссальные суммы денег за возможность заглянуть в будущее и увидеть военные победы России в тех или иных сражениях.

Многие запомнили его по ослепительным бриллиантам, роскошным часам и невообразимо дорогим пряжкам на туфлях. Сен-Жермен играл на всех известных музыкальных инструментах, владел не одним десятком языков и наречий, обладал феноменальной памятью, мог писать двумя руками одновременно и даже читать запечатанные письма. Как его предшественники и последователи, он работал над раскрытием тайны вечной молодости и дарил женщинам умопомрачительные подарки в виде кремов с секретным составом.

И вот в предрассветный час в центре Парижа он стоит перед той, к ногам которой готов бросить все, чего добился в жизни. Княгиня Голицына — все, что ему нужно для полного счастья! Однако спустя пару минут разговора со своей богиней он понимает: это фиаско. Ей нужны только деньги… Ну что ж, хорошо. Он отплатит ей той же монетой.

— Я открою Вам секретную комбинацию карт. Вы не только отыграетесь, но и сорвете куш, — произносит Сен-Жермен слабым бесцветным голосом.

Воодушевленная Наталья Петровна бросается к нему с объятиями, но он резко останавливает ее.

— Этот секрет не должна узнать больше ни одна живая душа. Иначе… Лучше вам не знать того ужаса, который будете испытывать каждую секунду, и во сне, и наяву.

В обмен на свой секрет и в отместку за разбитое сердце граф потребовал у «московской Венеры» вполне определенную плату, став первым любовником Голицыной. После первой же ночи Сен-Жермен пропал из жизни княгини, чтобы появиться незадолго до ее кончины.

Секретная комбинация карт, рассказанная Сен-Жерменом, сработала на все сто. Голицына блестяще отыгралась и с триумфом вернулась из Парижа в Петербург. Овеянная славой, она превращает свой особняк на перекрестке Гороховой и Малой Морской в первый светский салон Петербурга. Первый не по порядку, а по изыску, роскоши и азарту. На прием к княгине выстраивается очередь. Появиться у Голицыной дома означает войти в узкий круг самых уважаемых людей Петербурга.

Перед тем как первый раз вывести девицу в свет, ее обязательно показывают княгине, а та кивает, одобряя кандидатуру, или наоборот — «бракует» испуганную гостью секретным жестом своего веера. В ее доме с завидной регулярностью проводятся знаменитые на весь Петербург обеды, которые посещают даже члены царской семьи. В их присутствии стол накрывается серебром, подаренным самим Петром I.

Императорская семья не видела ничего дурного в посещениях дома на Гороховой. И все благодаря происхождению Голицыной. Она, если и не ровня царям, то из первого круга приближенных.

Дедом Натальи Петровны был генерал-аншеф Ушаков, начальник Канцелярии тайных дел при Анне Иоанновне. Главный сотрудник спецслужб тех лет обладал суровым, почти безжалостным нравом. Его указ от 10 апреля 1730 года предписывал доносить на ближнего «без всякого опасения и боязни того ж дни» и провозглашал: «Лучше донесеньем ошибиться, нежели молчанием». Зная жесткосердный характер княгини, в свете шептались: «Вся в деда-душегубца».

Другим дедом княгини Голицыной был денщик Петра I Григорий Чернышев. Тот самый, что впоследствии дослужился до московского генерал-губернатора. Император на свое усмотрение женил своего помощника на юной барышне — Авдотье Ржевской. По преданиям, в возрасте пятнадцати лет она стала любовницей царя. В шестнадцать лет Петр, вероятно, пытаясь скрыть появившиеся последствия романа, выдал ее замуж за Чернышева. Но по слухам, связи со своей любовницей не разрывал до конца жизни.

Есть версия, что у Евдокии от царя родились четыре дочери и три сына — по крайней мере, в кулуарах отцовство приписывали именно Петру I. Но, учитывая чересчур легкомысленный нрав Евдокии, на отцовство могли претендовать многие. Так или иначе, выдав свою любовницу замуж, основатель Петербурга дал за ней богатое приданое: новоиспеченной семье были отписаны поместья, четыре тысячи крестьян и титулы.

Внучка великих потомков Наталья Голицына стала самой титулованной статс-дамой Петербурга. Сама Екатерина II помогала ей в подготовке к свадьбе с красивым, но совершенно бесхарактерным князем Владимиром Борисовичем Голицыным. Наталья Петровна была не против этого союза — больше всего в жизни она ценила титулы и звания, поэтому вышла за человека почти разоренного, но с громким именем.

Голицыны стали родителями пятерых детей — трех сыновей и двух дочерей. Однако совместная жизнь супругов стала невыносимой с тех пор, как королева Франции Мария-Антуанетта лично обучила карточным играм Наталью Петровну. Ночи напролет русская княгиня стала проводить в игровых залах, являясь домой под утро пьяной от азарта.

Блистательная Наталья Петровна не знала ни горя, ни тоски, ни скуки. На протяжении десятилетий она вела удачную игру и была в центре всех светских событий Петербурга. Ее визиты в Европу также имели оглушительный успех. Но за несколько лет до смерти, в один день она превратилась из фартовой избалованной княгини в мистическую старуху — Пиковую даму.

По преданиям, в один из промозглых серых дней аудиенции попросил Сергей Григорьевич Голицын, внучатый племянник Натальи Петровны. В кругу петербургской молодежи его называли не иначе как Фирс — за вздорный характер и безудержную тягу к игре. Но в тот день от его лоска и самоуверенности не осталось и следа. С порога он бросился в ноги княгине с мольбой о помощи.

— Смилуйтесь надо мной, матушка Наталья Петровна! Я проигрался весь, я погиб! Умоляю вас, спасите от позора! — заливаясь слезами, прокричал он, жарко целуя ее ледяную руку.

В этот миг вся жизнь пронеслась у Голицыной перед глазами. Она вспомнила то предрассветное утро в Париже, Сен-Жермена, его глаза, которые с мольбой смотрели на нее… Тогда ей нужно было только то, чего просит сейчас этот мальчишка.

«Денег она ему не дала, а сказала три карты, назначенные ей в Париже Сен-Жерменом. Внучок поставил карты — и отыгрался», — сказано в дневниковой записи Павла Нащокина, близкого приятеля Пушкина.

Внук смахнул слезы, поклонился и был таков. Вместе с родственником княгиню навсегда покинула и удача.

Петербург. Январь 1837 года. В одной из комнат огромного особняка на пересечении Малой Морской и Гороховой улиц беспокойно спит старая княгиня. Месяц назад ей исполнилось 95 лет, а может, и 93. Никто не знает точного возраста княгини.

— Я завтра же верну вам долг, чего бы мне это ни стоило! — кряхтит она во сне, лежа на громоздкой старинной кровати с резными балясинами.

Вот уже несколько лет символ светской жизни Петербурга, прежде уверенная в себе и влиятельная в обществе женщина, не может избавиться от навязчивого страха грядущего несчастья. За окном ей все время видится таинственный черный офицер, которого она называет «ангелом смерти». Старуха уверена, это сам Сен-Жермен пришел за ней, но произносить имя своего любовника вслух боится.

— Он пришел покарать меня за грехи молодости, — в ужасе стонет Голицына, закрывая лицо морщинистыми руками…

Близкие родственники, обеспокоенные поведением Натальи Петровны, предполагают, что старуха выжила из ума. Прислуге строго-настрого запрещено открывать шторы. Обратившись за помощью к лейб-медику Арендту, они получают диагноз: мания преследования. За княгиней устанавливают усиленный круглосуточный уход, но никто не испытывает жалости к этой надменной, бескомпромиссной и когда-то властной даме.

А ведь только сейчас, на рубеже последнего года своей жизни, она искренна как никогда. И только сейчас княгиня, ставшая прообразом пушкинской Пиковой дамы, готова поведать тайну, тяжким грузом лежавшую у нее на сердце долгие годы. Конечно, она поплатилась за свою необузданную любовь к картам, за бессердечие и за то, что дважды предала его — великого графа Сен-Жермена…

По преданию, секретную комбинацию Сен-Жермена составляли три карты: тройка, семерка, туз. Именно она стала выигрышной для Натальи Петровны Голицыной, о триумфе которой в повести «Пиковая дама» Пушкин напишет так: «В тот вечер бабушка явилась в Версаль, на карточную игру у королевы. Герцог Орлеанский метал; бабушка слегка извинилась, что не привезла своего долга, в оправдание сплела маленькую историю и стала против него понтировать. Она выбрала три карты, поставила их одну за другою: все три выиграли ей соника, и бабушка отыгралась совершенно».

Игра фараон, невероятно популярная у дам, в которую и играла Наталья Петровна Голицына, была максимально простой. Она не требовала никаких аналитических способностей. Колода делилась на две части — правая стопка карт считалась стороной банкомета, а левая — стороной игрока. Игрок выбирал из своей колоды наугад любую карту (масть значения не имеет), предварительно посмотрев ее, и клал перед собой «рубашкой» вверх. Затем указывал мелом на сукне карточного стола сумму, которую ставил против банкомета.

Банкомет, согласившись со ставкой, начинал метать свою колоду на две части. Если такая же карта, на которую поставил игрок, выпадала направо, — забирал себе деньги игрока. Если же карта выпадала налево, то выигрыш доставался игроку, и уже банкомет отсчитывал ему свой проигрыш.

Простота и доступность игры способствовала тому, чтобы дамы напрочь теряли головы и ставили на кон все семейное имущество. Фараон был фактически прообразом игровых автоматов. От игрока не зависело ничего. Победителя определяла только удача. Мода понтировать (выбирать) тройку, семерку или туза стала повальной в Петербурге после публикации пушкинской «Пиковой дамы». Но этот секрет приносил удачу только Голицыной, ведь она узнала его от самого Сен-Жермена.

История тотального проигрыша и сенсационного карточного выигрыша Натальи Петровны Голицыной настолько обросла легендами, что уже непонятно, где правда, а где вымысел. Известно одно: повесть «Пиковая дама» вышла в печать еще при жизни княгини, и Александр Сергеевич Пушкин очень переживал, как бы «усатая княгиня», как называли Наталью Петровну Голицыну за глаза, не обозлилась и не прокляла его.

Жалела ли она о том, что не сдержалась и выдала секрет Сен-Жермена, — достоверно не известно. Но по роковому стечению обстоятельств Пушкин и Голицына умерли в один год: 29 января 1837 года скончался великий поэт, а Наталья Петровна ушла из жизни 20 декабря.

Похоронили княгиню на кладбище Донского монастыря в усыпальнице Голицыных. Но даже после смерти не было ей покоя. Ее могила стала культовым местом для всех картежников. До революции азартные игроки приходили сюда, чтобы попросить княгиню явиться им во сне и открыть секретную беспроигрышную комбинацию карт. А перекресток, на котором и сегодня стоит особняк Голицыных, до сих пор называют «Перекрестком Пиковой дамы».

"Пусть карту убьют три, четыре и несколько раз, но должна же она когда-нибудь упасть и налево! Тогда я сразу возвращу свой проигрыш!", - так думает каждый, кто играет в фараон. А сколько я играл и в фараон, и всё другое, боже ты мой!
Страсть к банку! Ни любовь свободы,
Ни Феб, ни дружба, ни пиры
Не отвлекли б в минувши годы
Меня от карточной игры.
Влекущая, притягательная сила игры таится не в одних только деньгах.Ты сразу попадаешь в особую атмосферу: здесь и оживление окружающих, и твоя надежда на успех, и даже воспоминания о чьих-то удачных выигрышах. Но главное - едва прикасаешься к картам - ты свободен от всего, что связывает в жизни по рукам и ногам, - от начальства, долгов, обязанностей, привязанностей. Все это остается где-то далеко, а ты - один, ты сам по себе.
Был такой случай. Через Кишинев, где я тогда оказался, проезжала одна барышня. За два раза, что мы с ней виделись, я успел так влюбиться, что решил ехать за ней, в ее город,что было довольно далеко, но расстаться с ней - об этом не мог и думать. И поехал. Встретиться мы должны были вечером на балу, так договорились заранее в Кишиневе. Утром в гостинице какая-то компания играла в карты, до вечера я был свободен, ну, присоединился к играющим. Стоит ли вспоминать,что было дальше? О бале и назначенной там встрече я начисто забыл и только следующим вечером тщетно пытался испросить прощение у барышни. Так все и кончилось.
Если в молодости я играл из любви к риску, от избытка сил, то сейчас ценю игру больше за вот эту illusion de la liberte individuelle, то есть иллюзию личной свободы. Играю, когда делаюсь до того желчен, что должен отвлечься чем-нибудь, взбодриться, справиться с тоской.
А еще иногда хочешь понять,- с кем, собственно, у тебя поединок: с судьбой? С какими-то таинственными силами? Или все дело в простой случайности - куда карта ляжет? Я покупал научные книги, читал "Опыт философии теории вероятностей" Лапласа - пытался нащупать закономерности карточной игры - все напрасно. Уверен, карты - самая сильная из страстей человеческих. Что касается до меня - я страстный игрок и твердо знаю: без игры я не мог бы жить. Задумчивый, всю ночь до света,
Бывал готов я в прежни лета
Допрашивать судьбы завет:
Налево ль выпадет валет?
Уж раздавался звон обеден,
Среди разорванных колод
Дремал усталый банкомет,
А я нахмурен, бодр и бледен,
Надежды полн, закрыв глаза,
Гнул угол третьего туза.
Все это и подобное бродило у меня в голове еще по дороге в Болдино,(давно карты в руках не держал?), там я приводил в порядок свои пугачевские материалы. И не сразу, но к концу октября - расписался. Получилась небольшая повесть "Пиковая дама", которой я очень доволен.

Сейчас у нас тоже много играют, но в прошлом веке - старые люди вспоминают, - особенно в последние годы царствования Екатерины карточная игра усилилась до колоссальных размеров. Чуть ли не все дворяне сидели за картами.
Про екатерининского вельможу Пассека ходил такой рассказ. В одну ночь он проиграл несколько десятков тысяч рублей, долго сидел у карточного стола и задремал. Как вдруг ему приснился седой старик с бородой, который говорит ему: "Пассек, пользуйся, ставь на тройку три тысячи, она тебе выиграет соника (то есть сразу), загни пароли (то есть удвой ставку), она опять тебе выиграет соника, загни сетелева (увеличь ставку в 7 раз), и еще она выиграет соника". Проснувшись от этого видения, Пассек поставил на три тысячи и выиграл подряд три раза.
И вряд ли есть общество, кроме игроков, где с такой жадностью выслушивались бы рассказы об удачных выигрышах и - особенно - о таинственных обстоятельствах, им сопутствующих. Всем хочется верить: если в прошлом чудесное сбылось, значит, может и повториться!

Завязка повести предстала предо мной сразу: бабушка Фирса Голицина, (кстати, моего постоянного партнера; это при нем, во время игры, я сочинил и написал мелом на рукаве, а сейчас сделал эпиграфом к первой главе):
А в ненастные дни
Собирались они
Часто.
Гнули - Бог их прости! -
От пятидесяти
На сто,
И выигрывали,
И отписывали
Мелом.
Так в ненастные дни
Занимались они
Делом.
Так вот, бабушка Голицина однажды подсказала ему - чтобы мог отыграться!-три верные карты. Игроки, как и охотники, всегда не прочь соврать, но я поверил ему, потому что он повторил ее совет: назвавши три карты, когда-то подсказанные ей в Париже Сен-Жерменом, бабушка сказала: "Попробуй". Мне это "Попробуй" понравилось, как-то проникло в меня.
Ну, там дальше Калиостро или Сен-Жермен, - об их удивительных способностях, только что не волшебников, молва еще не утихла. Главное другое - я придумал нового героя, вокруг которого все вертится. Современный молодой человек, но не Онегин, совсем новое лицо в нашей литературе. В жизни я нечто подобное видел: образованный человек, инженер, с которым интересно поговорить, может быть, выпускник того же Института путей сообщения, где учился брат Дельвига. Но -личность необыкновенная! Из моих прошлых героев он сродни одному Сильвио - тоже личность демоническая, человек, поглощенный одной идеей. Назвал я героя Германом: по словам Бальзака, так зовут почти всех немцев, выводимых писателями.
Он грезился мне еще по дороге из Оренбурга, но сделать его страстным картежником я догадался много позже, - помню, уже въезжал в Болдино, как вдруг все черты этого нового героя представились мне воедино и с такой ясностью! Страстный игрок, который не позволяет себе играть, - сколько же возможностей для писателя кроется в таком контрасте!

Сейчас меня уверяют, что повесть произвела всеобщий говор и ее читают от пышных чертогов до скромных жилищ с одинаковым наслаждением. А мне хочется невозможного - написать на нее рецензию. Так же в свое время хотелось написать о поэме "Цыганы".

Из Болдина я, как всегда, явился в Москву и там прочел "Пиковую даму" одному только Нащокину. Он очень хвалил, но сразу захотел узнать, с кого списана старая графиня?
Я ответил, с той самой бабушки Голицина, Натальи Петровны, "Усатой княгини", как ее зовут в свете. Нащокин (его не проведешь) заметил, что героиня повести скорее напоминает Наталью Кирилловну Загряжскую, родственницу моей Наташи. Ну, пришлось признать, что мне легче было изобразить величавую Голицину, чем Загряжскую, у которой нрав и привычки много сложнее. Лишь некоторые самодурские, мелочные черты Загряжской я присоединил-таки к старой графине. Заодно рассказал, что когда явился с визитом к Наталье Кирилловне, она приняла меня, сидя за своим туалетом, как очень хорошенькая женщина прошлого столетия. "Это Вы женитесь на моей внучатой племяннице?" -"Да, сударыня",- и проч.
Вообще эти величественные и влиятельные старые дамы, всю жизнь проведшие при дворах, очень интересны для писателя. Так и Грибоедов в "Горе от ума" изобразил в виде Хлёстовой известную Офросимову. Об "Усатой княгине" можно много рассказывать, начиная с того, что она родная внучка Петра Первого, что знала Людовика Шестнадцатого и Марию-Антуанетту и была при дворе пяти императриц. Влияние ее и сейчас огромно: в день рождения и именин весь Петербург скачет к ее дому, приезжает и царская семья, и всех гостей Наталья Петровна принимает сидя, встает лишь навстречу царю.Голицина по мужу, она урожденная графиня Чернышева. Среди 120 сосланных в Сибирь,есть один ее родственник, Захар Григорьевич Чернышев. Однажды придворный подхалим осмелился представить Наталье Петровне члена суда над декабристами, присвоившего титул и поместья сосланного,- как графа Чернышева! Она резко ответила: "Я знаю только одного графа Чернышева, того, что сейчас в Сибири!" Чтобы так ответить,да еще в 90-летнем возрасте, надо иметь и высокое благородство и немалое гражданское мужество. При дворе уже выслушали мою повесть (читал им Виельгорский), заметили сходство с Натальей Петровной и, кажется, - не сердятся.

Героя - сразу понял - надо было сделать немцем. Потому что русского пришлось бы снабжать необязательными чертами (вроде того, что если русский любит деньги - это человек жадный. А никакой жадности в моем герое нет, хотя деньги для него очень важны).
- Герман немец - он расчетлив, вот и всё, - заметил Томский. Среди посетителей Нарумова Герман свой человек, но они едва ли представляют себе, до какой степени он им чужд. Он живет самой простой, обыкновенной жизнью небогатого инженера, но в душе его кипит всепожирающая страсть: разбогатеть и занять высокое положение в обществе.
Томский видит у Германа профиль Наполеона, о сходстве его с Наполеоном думает и Лизавета Ивановна, когда, скрестив на груди руки и грозно нахмурясь, Герман сидит в ее комнате.
Конечно, в другом масштабе, чем Наполеон, но Герман тоже руководствуется холодным умом и железным расчетом; он готов к поединку с судьбой и к соревнованию со всем миром, причем все - ради себя одного, ради своей цели. Люди, как таковые, для него мало, что значат, - смотри все его обращение с Лизаветой Ивановной. Эпиграфом к четвертой главе я взял слова: "Человек, у которого нет никаких нравственных правил и ничего святого," - таков Герман.
Уже не в одном журнале отметили, что в повести нарисованы современные нравы и что люди, подобные Герману, заметны в нашем обществе. Редко, когда могу согласиться с журналистами.

Едва начал писать, меня стали увлекать все новые, открывающиеся в нем черты, - твердость характера, ум, готовность встретить любые трудности. Мне нравилось, что когда призрак графини, шаркая туфлями, ушел, Герман вернулся в комнату, засветил свечу и записал свое видение. Какой молодец! Я просто хохотал от удовольствия! Приходила графиня на самом деле или нет - это мне не важно. Я ручаюсь только за то, как поступил мой герой, - после ее визита он засветил свечку и записал свое видение. Для этого нужно иметь редкое свойство - самообладание.
После первого выигрыша у Чекалинского, когда стало ясно, что графиня действительно приходила и что дальнейшие выигрыши состоятся, - как повел себя Герман? Уж что он пережил, как надежда то умирала, то оживала, что делалось с его сердцем, - об этом умолчим. Но как себя повел человек, все это вытерпевший? А вот как: выпил стакан лимонаду и отправился домой - только и всего.
Помню, описывая поступки Германа, я уже знал ему цену и чего можно ждать от такого человека. И, вместе с тем, его несгибаемая воля вызывала уважение. Вот он стоит перед домом графини, ожидая возможности войти. Погода ужасная: воет ветер, мокрый снег летит хлопьями, - а Герман стоит в одном сюртуке, не чувствуя ни ветра, ни снега. В этом месте я мысленно отдал ему должное.
Словом, я понимал: повесть требует особого расположения материала, например, стиль "Повестей Белкина" слишком прост для такого героя. В первой главе я не сомневался, а вот написав самое начало второй, призадумался.
Бабушка, 60 лет тому назад блиставшая в Париже, за которой волочился сам Ришелье, приятельница таинственного Сен-Жермена, эта Venus moscovite, представшая в рассказе внука почти мифическим существом, - она вот она, сидит в своих покоях, вокруг нее слуги, компаньонка и проч. Согласитесь, все это несколько неожиданно после Ришелье и Сен-Жермена, которого бабушка до сих пор любит без памяти и сердится, если о нем говорят с неуважением....
И я решил: нужно чаще упоминать время и события, причем оценка события будет зависеть от того, кто вспоминает. Это ускорит действие и сделает текст более пружинистым, что ли.
В середине второй главы действие останавливается и передвигается на неделю назад (то есть прошло 9 дней со времени карточной игры в квартире Нарумова). Потом действие снова возвращается в ту же комнату в доме графини, Томский разговаривает с Лизаветой Ивановной и уходит, а перед окном Лизаветы Ивановны появляется молодой инженер.
Конечно, такое построение текста довольно сложно, но я хотел, чтобы все сближалось и пересекалось, чтобы читатель находил в повести не застывший покой, а живой трепет всех картин и событий, буквально движение самой жизни.
Я мог позволить себе и такое указание на время:
Два дня после вечера, описанного в начале этой повести,
и за неделю перед сценой, на которой мы остановились, -
это делало текст более сжатым и энергичным, но и держало читателя в напряжении: а что будет дальше?
Признаюсь, я был, как в лихорадке, когда до конца понял, что изображаю: сегодняшнюю историю, все действие обставлено современными лицами, главный герой хочет разбогатеть и этим повысить свое положение в обществе. Вроде все просто? Но основой для происходящего оказывается событие, случившееся в Париже в прошлом столетии. У меня буквально закружилась голова, когда я увидел все сплетения и пересечения судеб, весь этот клубок интересов, который я должен был перенести на бумагу.
Успокаивало тут же возникшее решение: да, содержание очень сложное, но напишу все так, чтобы читать было легко. Это получилось.
Я отказался от портретов и психологических описаний героев. Ну, дал какие-то необходимые штрихи, но в основном каждый виден через другого. У Германа запоминается постоянная мрачная сосредоточенность, и еще он виден через некоторое сходство с Наполеоном. Лизавету Ивановну Герман видит в окно: свежее личико и черные глаза. Обращение графини с компаньонкой, ее требования, чтобы то подавали карету, то чтобы отложили, замечания об одежде и вообще весь ее разговор с Лизаветой Ивановной, надеюсь, достаточно полно рисуют их обеих.

Кстати вспомнил, пришло письмо от Дениса Давыдова: "Помилуй, что у тебя за дьявольская память? Я когда-то на лету рассказывал тебе мой разговор с М. А. Нарышкиной: "Вы, кажется, решительно предпочитаете камеристок?" - сказала она мне. "Что делать, сударыня? Они свежее", - был мой ответ. Ты слово в слово поставил это эпиграфом в одном из отделений "Пиковой дамы". Вообрази мое удивление и еще больше восхищение жить так долго в памяти Пушкина, некогда любезнейшего собутыльника и всегда единственного родного моей душе поэта. У меня сердце облилось радостью, как при получении записки от любимой женщины". Денис, Денис, милый человек.
Повесть небольшая, но до краев насыщена мелкими событиями, из которых и состоит жизнь. Всего я касался кратко, чтобы не задерживать действия, избегал всего, без чего можно обойтись (так совсем не касался душевных состояний героев - ведь переживания делаются ясны из поступков человека, а поступки попали в повесть).
Еще старался не забыть о волнении, даже лихорадочности, охвативших меня в начале работы, едва передо мной раскрылся Герман; хотелось сохранить и по возможности сообщить читателю эту взволнованность, можно сказать электричность, чтоб сопровождала его при чтении. И одновременно с этим необходимы - ясность и простота изложения. Обе эти задачи я выполнил и доволен.

Спрашиваю последний раз: хотите ли назначить мне ваши три карты? Да или нет? - Графиня не отвечала. Герман увидел, что она умерла.
- Вот с этого места повесть делается необъяснимой и загадочной. В литературе много загадочного, чего стоит одно появление Призрака умершего короля в первой главе "Гамлета" и беседа с ним принца. Впрочем, в моей скромной повести все таинственные моменты можно и разъяснить - при желании.
Старинная гадательная книга предупреждает: "Пиковая дама означает тайную недоброжелательность". Герман этого не мог предвидеть, хотя и имел много предрассудков, - но об этом вспоминаешь только в конце повести.
Он не чувствовал раскаяния, но не мог совсем заглушить голос совести, твердивший ему: ты убийца старухи!
В церкви, после отпевания, он позволил себе приблизиться к гробу и склониться над лицом, которое так недавно видел живым... И тут умершая неожиданно приоткрыла глаза и, глядя на Германа, насмешливо прищурились!
Он отшатнулся - и грянулся оземь!
Мне кажется, что каждая фраза работает на раскрытие содержания повести, по крайней мере я именно этого хотел:
Он проснулся уже ночью: луна озаряла его комнату. Он взглянул на часы: было без четверти три. Сон у него прошел; он сел на кровать и думал о похоронах старой графини.(В скобках. Казалось бы, что может быть проще, безыскустнее этой фразы: "Сон у него прошел: он сел на кровать и думал о похоронах старой графини"? - ничего, она сама простота. Вот этого я и добивался: именно такая "простота" передает читателю всю сложность состояния Германа и всей повести).
Думать ли, что появление графини просто приснилось Герману? Но ведь сказано, что он проснулся после крепкого сна, то есть выспался. После ее ухода Герман записывает не приснившийся сон! - а то, что случилось. Приход графини сопровождают такие детали: кто-то заглянул в окно; графиня в белом, как и была похоронена, ходит, тихо шаркая туфлями, говорит твердым голосом...
Что же касается самого ее появления, то последние недели (услыша рассказ Томского о его бабушке Анне Федотовне, узнавшей от Сен-Жермена тайну верных карт), Герман почти непрерывно думал о ней, связывал с нею мечты о богатстве посредством крупных выигрышей, бредил верными картами, которые она ему сообщит. При огненном воображении Германа графиня вполне могла явиться ему и после похорон. А ее условие - чтоб он женился на Лизавете Ивановне - отвечает его собственному желанию: он сознает, что разыграл роман с поверившей ему девушкой, только для того, чтобы попасть в дом графини.
Лизавета Ивановна выслушала его с ужасом. Итак, эти страстные письма, эти пламенные требования, это дерзкое, упорное преследование, все это было не любовь! Деньги - вот чего алкала его душа!
После этой ночи все мысли Германа слились в одну: воспользоваться тайной, которая так дорого ему досталась, то есть трижды сыграть, ставя на тройку, семерку и туза.
Значит ли это, что Герман не сомневался - умершая графиня приходила к нему домой, - против воли, но ей было велено выполнить его просьбу? Ну во всяком случае, очень на это похоже. Кем велено? - Это его не заботило, как не заботило и автора повести. Автор повести не должен превращаться в философа, убеждать или разубеждать читателя. Я описывал Германа; в нем, среди прочих свойств, оказалась убежденность в возможности сверхестественного?- Очень хорошо, это его дело. На мой взгляд, Герман имел мало истинной веры и множество предрассудков. То есть, или у него было видение, сообразное с его сознанием, или же он - один из тех немногих, кто соприкасается с потусторонним миром. Не знаю и не берусь решать. Мне было важно сообщить, что сказала графиня, как шаркали туфли по полу, как кто-то заглядывал в окно и проч.
Хорошо помню всю повесть, хотя уже давно окончил и перебелил. Отдельные места вспоминаю с удовольствием:
Герман увидел слугу, спящего под лампой - и дальше то, что мне нравится, -
Легким и твердым шагом Герман прошел мимо него, -
объяснять не хочу, но вот именно так должен быть обрисован Герман в этот момент, с его моральной силой и со всей тяжестью и сложностью, какие он в себе несет.

Явившись к Чекалинскому, чтобы сыграть в третий раз, Герман играл один: генералы и тайные советники, молодые офицеры, даже официанты собрались вокруг. Никто не поставил своих карт, чтобы видеть его игру, столь необыкновенную. Как обычно, он держался хладнокровно и уж во всяком случае был совершенно свободен от мыслей об умершей графине. В его сознании царили крупные суммы: 47 тысяч (наследство) после первого выигрыша превратились в 94 тысячи, а после выигрыша во второй вечер - в 188 тысяч. Сегодняшняя игра должна была принести ему огромные деньги. И не было оснований сомневаться в том, что если поставит на туза, то выиграет так же, как выиграл, ставя на тройку и семерку.
Он и не сомневался. Банкомет стал метать, выпал туз.
- Туз выиграл! - сказал Герман, и открыл свою карту.
Но перед ним оказался не туз! Перед ним была... пиковая дама, - ошибочно, совершенно случайно взятая им из колоды!
- Дама ваша убита, - сказал ласково Чекалинский.
Герман не верил своим глазам, не понимая, как мог он обдернуться. В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его... - Старуха! - закричал он в ужасе.

Заключение я написал, чтобы до известной степени уравнять в тексте фантастическое и действительное. Все необычные события повести можно объяснять двояко. В силу этого она остается загадочной.