Алексеев, Евгений Иванович
Генерал-адъютант, адмирал. Род. в 1845 г.; окончил курс в Морском корпусе. Был военно-морским агентом в Париже; командовал крейсерами; состоял помощником начальника главного морского штаба; в 1895 г. командовал эскадрой Тихого океана; в 1898 г. был назначен главным начальником Квантунской области и командующим морскими силами на Дальнем Востоке, в 1903 г. - Наместником Его Величества на Дальнем Востоке. В состав наместничества вошли Амурское генерал-губернаторство и Квантунская область; Наместнику предоставлена вся гражданская власть в наместничестве и дано право самостоятельно вести дипломатические сношения с соседними государствами (Китаем, Кореей и Японией) по делам наместничества. Главная квартира А. была назначена в Порт-Артуре. А. покровительствовал эксплуатации естественных богатств Маньчжурии русскими, что вызывало недовольство китайцев и японцев. 28 января 1904 г. А. назначен главнокомандующим армиями и флотом, с сохранением должности Наместника. С самого начала военных действий у А. обнаружились сильные разногласия с ген.-адъютантом Куропаткиным, как командующим войсками Маньчжурской армии; А. отстаивал систему агрессивных действий, тогда как ген. Куропаткин склонялся к плану оборонительной кампании. После высадки японцев в Бицзыво (22 апр.) А. перенес свою главн. квартиру в Ляоян. 11 октября 1904 г. А. уволен согласно прошению от должности главнокомандующего (которая передана Куропаткину), но с сохранением звания Наместника на Дальнем Востоке, причем в Высочайшем рескрипте ему была выражена благодарность за "многосложные труды по формированию войсковых частей Наместничества, по сосредоточению их в районе военных действий и за высшее руководство вооруженными силами на Дальнем Востоке в тяжелый начальный период войны". Вслед за тем А. оставил Дальний Восток и прибыл в Петербург. См. Японско-Русская война.
{Брокгауз}
Алексеев, Евгений Иванович
Генерал-адъютант, адмирал, член Государственного Совета, бывший наместник Его Императорского Величества на Дальнем Востоке и в первую половину русско-японской войны 1904-1905 гг. - главнокомандующий всеми вооруженными силами, действовавшими против Японии, род. 11 мая 1843 г. и в 1856 г. определен в Морской Кадетский Корпус, из которого был выпущен гардемарином в 4-й флотский экипаж, 4 мая 1863 г. Через 5 дней после этого, 9 мая 1863 г., А., на корвете "Варяг", отправился в первое свое кругосветное плавание, из которого вернулся лишь 2 июля 1867 г. и на следующий же день, 3 июля, был произведен в лейтенанты. После двух лет службы на берегу А., 14 июня 1869 г., вновь отправился в плавание на клипере "Яхонт", под флагом контр-адмирала. Бутакова, на этот раз в Средиземное море. В водах его и Атлантического океана А. плавал почти непрерывно 9 лет на разных судах (кл. "Жемчуг", фрегаты "Кн. Пожарский" и "Светлана", шхуны "Соук-Су", "Псезуапе" и "Келасуры", корветы "Аскольд" и "Богатырь" и пароходы "Цимбрия" и "Jazo"), под командою различных лиц (Геркена, Басаргина, Бутакова, Вел. Кн. Алексея Александровича, Тыртова, Григораша, Корнилова, Шафрова, Гриппенберга и Ломена). 23 окт. 1878 г. А. был командирован в Америку для принятия строившегося там нашего крейсера "Африка". Назначенный 18 ноября 1878 г. командиром этого судна, А. вошел с ним в состав эскадры генерал-адъютанта Лесовского, сосредоточившийся в водах Тихого океана на случай войны нашей с Китаем. Эта военно-политическая демонстрация удалась блестяще: война была предотвращена, и А. мирно плавал с "Африкой" у берегов С. Америки, в водах Атлантич. океана, Немец. и Балт. морей до 23 июня 1879 г., причем за деятельное участие в тушении пожара на пароходе "Sutania" в Копенгагенском порте награжден был датским королем командорским крестом ордена Данеброга. Отдых в отечественных водах был непродолжителен, и 20 мая 1880 г. А. отправился с "Африкой" во второе свое кругосветное плавание. По возвращении из него 10 июня 1883 г. А., как отлично зарекомендовавший себя морской офицер, был назначен в октябре того же года агентом нашего морского министерства во Франции. Там в это время строился наш крейсер "Адмирал Корнилов". Произведенный 13 апр. 1886 г. в капитаны I ранга, А. был назначен командиром этого судна, с оставлением в должности морского агента, в 1888 г. принял его с верфи, привел в Россию и в следующем же году, 1 авг. 1889 г., ушел с ним в заграничное плавание, продолжавшееся два года (по 19 авг. 1891 г.). По окончании его, произведенный в контр-адмиралы, А. был назначен 1 янв. 1892 г. на должность помощника начальника Глав. Морск. Штаба. На этом посту он оставался 3 года и 1 янв. 1895 г. был назначен начальником эскадры Тих. океана. Произведенный 13 апр. 1897 г. в вице-адмиралы, А. в августе того же года был назначен старшим флагманом Черноморской флот. дивизии. Между тем на Д. Востоке назревали чреватые последствиями события. 15 марта 1897 г. занят был нами Квантун с Порт-Артуром. Событие это еще более обострило наши отношения с Японией, ставшие натянутыми со времени вмешательства России в распрю Китая с Японией из-за Кореи. В то же время занятие Киао-Чао Германией, а Вей-ха-вея Англией, явно подстрекавшей Японию к агрессивным действиям против нас, создавали сложную политическую обстановку, грозившую ежечасно конфликтами на почве возможного, казалось, в близком будущем раздела великой срединной империи. Во главе наших сил на новой окраине в это время нужно было поставить лицо, обладающее большим политическим тактом, широким государственным умом, личным авторитетом, знанием Д. Востока и твердой волей. Выбор пал на адм. А., который Высоч. приказом по мор. вед. 19 авг. 1899 г. и был назначен главным начальником и командующим войсками Квантунской области и морск. силами в Тих. океане. Это назначение составило перелом в жизни и службе А.: с палубы военного корабля, на которой они до сих пор протекали, он перешел на широкую арену государственной политической деятельности. Ближайшие же события оправдали этот выбор. В начале 1910 г. в Китае вспыхнуло восстание "боксеров", направленное против иностранного вмешательства, грозившего целости и самостоятельному бытию страны. Фанатизм восставших, подогретый первоначальными успехами над отдельными европейцами, их маленькими поселениями и форпостами, увлек не только народные массы Китая, но склонил к содействию им и китайское правительство, сосредоточившее в окрестностях Пекина и Тяньцзиня значительную часть своих регулярных войск. Иностранные дипломатические миссии в Пекине были осаждены разъяренной чернью, и им с минуты на минуту грозила гибель. Единственный путь, по которому на выручку их могли быть двинуты войска, запирался кр. Таку, комендант которой явно склонялся на сторону боксеров, и укреплениями Тяньцзиня, уже захваченными ими. Чтобы спасти положение, которое могло стать безнадежным для всех заинтересованных в Китае держав, надо было быстро принять надлежащее решение и энергично его осуществить. Прежде всего надо было открыть себе путь через Таку, и потому А. предъявил его коменданту ультиматум о передаче европейцам нескольких фортов, господствовавших над входом в р. Пейхо. Когда же это требование было им отвергнуто, А. не побоялся взять на себя ответственность силой овладеть этими фортами и, склонив к тому адмиралов других иностранных эскадр, стоявших пред Таку, блистательно выполнил это в ночь с 3-го на 4-е июня 1900 г. Этот первый успех произвел большое моральное впечатление и на китайцев, почуявших в "рыжих дьяволах" грозную силу и решимость бороться, и на европейцев, растерявшихся было пред неожиданно налетевшей грозой "от стен недвижного Китая". Через день после взятия Таку, 6 июня, Государем Императором возложено было на А. главное руководство нашими военно-сухопут. и морскими силами, действовавшими в Печилийской провинции и в заливе того же названия. Возникало намерение объединить в лице А. все разноплеменные войска, действовавшие против боксеров. Так, военный министр писал А-ву 24 июля 1900 г.: "Государь Император, имея полное доверие к вашим высоким дарованиям, энергии и характеру, признает весьма желательным, чтобы войска других держав на Печилийском театре были подчинены вашему общему руководству... Предварительные переговоры об этом начаты в Петербурге..." Однако успехом они не увенчались, т. к. наше министерство иностр. дел признавало желательным, чтобы руководительство войсками разных наций, собранными в Печилийской провинции, принадлежало коллегиальному установлению с председателем, выбираемым по очереди. Но "война не конгресс" - и, конечно, на это никто не согласился. В результате восторжествовала Германия, и для руководства военными операциями в Китае вызван был из Берлина ее фельдмаршал Вальдерзее. Однако он прибыл на театр военных действий уже после взятия Пекина, т. е. тогда, когда кризис миновал, события шли к их логическому концу и восстание, подавленное в Тянь-цзине и Пекине, лишенное поддержки богдыхана и его правительства, постепенно гасло. События разыгрались быстрее, чем это можно было ожидать вначале, и этой спасительной быстротой они в значительной степени обязаны энергии А-ва, проявившего себя искусным дипломатом и решительным военачальником. После взятия Таку на очередь встало овладение Тянь-цзином. Посланный туда для спасения европейских концессий от разгрома наш 12-й Вост.-Сиб. стр. полк хотя и подоспел в Тянь-цзинь вовремя, но был там заперт сам полчищами боксеров и китайских регулярных войск, открыто примкнувших к восстанию. Нужна была быстрая энергичная выручка. Между тем среди союзников, стоявших под Тянь-цзином и не объединенных еще общим командованием, не было согласия, шли "местничество" и раздоры, лишавшие возможности планомерных действий. Тогда, в половине июня, под Тянь-цзин прибыл А. и, не имея никаких официальных полномочий, только силой своего нравственного авторитета сумел объединить контингента иностранных держав под своим начальством и добился соглашения для совместной атаки Тянь-цзина. Она была произведена на рассвете 30 июня, под руководством А-ва, который под огнем противника наблюдал за ходом боя с вала арсенала, и увенчалась успехом. Боксеры потеряли не только главный свой оплот в Печилийской провинции и хорошо оборудованную базу, но и моральный свой авторитет среди населения и регулярных войск. Со взятием Тянь-цзина путь на Пекин, для выручки посольств и подавления мятежа в его очаге, был открыт. И на долю А. выпали сложные заботы по подготовке этой экспедиции в сердце Китая. В ряду их была одна, весьма щекотливого свойства. Это - исправление и эксплуатация ж.-д. линии Тонгку - Тянь-цзинь. Сперва это дело было поручено советом адмиралов американ. капитану Вице, но у последнего не было для этого достаточно средств, и работа шла очень медленно. С прибытием нашей ж.-д. полуроты работа пошла быстро и велась исключительно нами. Однако англ. адм. Сеймур потребовал передачи этой дороги обратно ее прежней администрации из англичан и китайцев. Цель требования была ясна. Тот, кто владел дорогой, влиял самым решительным образом на ход военных операций и подготовку их. Англичане же все время добивались этого преобладающего влияния. А. с твердостью отклонил это требование, заявив, что в силу военных обстоятельств дорога должна быть в одних руках и у того, кто имеет больше средств для исправления, эксплуатации и охраны линии, т. е. в наших. Сеймур возражал, указывая, что англичане ожидают из Индии и войска, и инженеров, и специалистов. Так как те и другие могли прибыть не скоро, а наша ж.-д. полурота могла начать эксплуатацию дороги немедленно, то А. потребовал категорически, чтобы она была немедленно передана в наше ведение, без чего немыслимо безопасное и правильное движение поездов при массовой перевозке войск. На состоявшемся по этому вопросу совещании адмиралов Сеймур хотя и продолжал настаивать на своем прежнем требовании, но твердость поведения А. и сила его доводов были столь внушительны, что совещание решило передать всю линию до окончания военного времени в наше ведение. Принимая во внимание крайнее разнообразие в численности контингентов держав, действовавших в Китае, различие целей, преследуемых правительствами этих держав, трудность объединить начальство над случайно собранными здесь войсками и опасаясь, что движение на Пекин может служить сигналом к восстанию всей страны, А. считал эту операцию рискованной, осуществимой лишь при наличности 25-тысячн. корпуса с осадным парком и полагал весьма важным для наших интересов найти возможность войти в переговоры с пекинским пр-ством для прекращения смуты и избежания бесполезного кровопролития. К тому же он считал Манчжурский театр воен. действий более важным, чем Печилийский, т. к. на нем сосредоточивались непосредственно наши общие, а не случайные и частичные государственные интересы: укреплявшийся Порт-Артур, Кит.-Вост. ж. дорога, русские поселения и русское влияние в арендованном крае. Опасаясь за беззащитный еще П.-Артур и Манчжурию, он принял на свою ответственность две серьезных меры. Во-первых, после многих случаев проявления враждебных к нам чувств со стороны властей соседнего П.-Артуру города Цзинь-чжоу, опасаясь вредного влияния их на местное китайское население, А. упразднил автономию этого города, заняв его 14 июля русскими войсками, взорвав ворота города, переведя китайские власти в Артуре и начав укрепление Цзиньчжауской позиции. Во-вторых, для обеспечения спокойствия в Манчжурии он занял с боя Нью-Чжуан (Инкоу), бывший гнездом боксерского восстания, и ввел в нем русское управление. Донося об этом в СПб., А. сообщал, что "вынужденное и, может быть, преждевременное занятие Нью-Чжуана согласуется с нашими требованиями, ибо обеспечивает наш морской путь Порт-Артур - Нью-Чжуан, взамен ж. д., ставшей в последнее время не совсем надежной коммуникационной линией, вследствие постоянных разливов и производимых на нее покушений мятежников". Вообще А. зарекомендовал себя в этих чрезвычайных событиях искусным, настойчивым и твердым в достижении целей дипломатом, осторожным и дальновидным, но в то же время энергичным полководцем, не боявшимся ответственности за проявление инициативы. Между тем положение его было очень трудное. Хотя Высочайшей волею на него и было возложено главное руководство нашими воен. сухопут. и мор. силами, действовавшими на Печилийском театре войны, причем было выражено полное Монаршее доверие к его "высоким дарованиям, энергии и характеру", однако тогдашний воен. м-р генерал Куропаткин хотел играть роль главнокомандующего и из СПб., путем всеподданнейших докладов и личных от себя директив и указаний, все время вмешивался в руководство А-вым военными операциями. Так, во всеподданнейшем докладе 30 июня 1900 г. он признает "настоятельно необходимым определенно указать адм. А., что вверенные его командованию войска назначаются преимущественно для действий на главном в настоящее время Печилийском театре, с целью подготовки движения к Пекину и производства затем сего движения", и ходатайствует отправить А-ву заготовленную уже в этом смысле депешу. Вмешательство это доходило до таких мелочей, что А-ву из СПб. давались указания "безотлагательно выслать в Инкоу или иной пункт, по указанию инж. Гиршмана, 2 роты пехоты, два орудия... и взвод казаков" (депеша 14 июня, № 1678); "для взятия форта в Тянь-цзине и китайских батарей, а также для полного разгрома китайцев в окрестностях Тянь-цзина собрать силы не менее 12 батальонов, 3 батарей и части осадного парка с полевыми мортирами; приготовить штурмовые лестницы и материалы для перехода препятствий, особенно водяных рвов; необходимо дождаться саперов..." (депеша 29 июня, № 2105); "временное пребывание батальона в Бицзыво надо возможно сократить и притянуть этот батальон в гарнизон П.-Артура..." (депеша 21 июня, № 2966); укрепление Цзинь-чжауской позиции признается мерой преждевременной (депеша 28 июля, № 3312) и т. д. и т. д. Эти указания и советы были еще тем тягостны, что, будучи подаваемы издалека от театра войны, отличались неустойчивостью и часто опаздывали. Так, первоначально, под страхом возможности избиения европейцев в Пекине и все разраставшегося боксерского движения, с походом на Пекин очень спешили. А-ву приказано было главной своей задачей считать подготовку "к энергичному наступлению к Пекину" (депеша от 1 июля, № 2223). Потом в СПб. несколько успокоились, и 25 июля движение на Пекин разрешено было лишь до Янцуня, где надлежало заняться исправлением ж.-д. пути и ждать особого Высочайшего повеления и окончания периода дождей. Получив же донесение генерала Линевича, что погода отличная, что дух кит. войск подорван, что положение посольств в Пекине продолжает быть тяжелым и все начальники союз. войск стремятся к скорейшему их освобождению, генерал Куропаткин 2 августа представил всеподданнейший доклад о том, что "задержка движения к Пекину войск союзных государств при полной к тому возможности по состоянию погоды, состоянию дорог и, главное, по расстройству противника и только в видах ожидания приезда фельдм. Вальдерзее, представляется опасной", почему испрашивал разрешения предоставить генералу Линевичу, непосредственно начальствовавшему нашими войсками на Печилийском театре, свободу действий в зависимости от обстановки. Высочайшее соизволение на это было получено, и в этом смысле были посланы срочные депеши Линевичу и А-ву. Но они опоздали. Пекин был взят союзными войсками еще накануне этого всеподданнейшего доклада. А. хотя и считал движение на Пекин рискованным, как это сказано выше, но, получив указание считать своей первой задачей подготовку к энергичному движению к Пекину, свято его выполнил, и союзные войска уже 27 июля были в Хэ-си-у. "В отношении столь быстрого открытия действий, - доносил он в СПб. в тот самый день, 1 авг., когда получено им было приказание далее Ян-цуня не идти, - мною с самого начала уже неоднократно были даны генералу Линевичу указания принять все зависящие от него меры, чтобы побудить союзников отказаться от чрезмерной поспешности, но в то же время я не считал себя вправе выделять наш отряд из общего движения на Пекин, если таковое было решено большинством иностранных начальников..." Таким образом, и в этом случае А. действовал весьма тактично: осторожно, но с инициативой. То же самое произошло в отношении Инкоу. 3-го и 23-го июля А-ву было сообщено, что в направлении далее. Инкоу наших действий развивать в Манчжурии не следует и чтобы поэтому отряд генерала Флейшера до прихода подкреплений из Европ. России не уходил далее линии Инкоу - Дашичао (депеши № 2255 и 3037). Но последнее, конкретное указание было получено А-вым, когда движение Флейшера к Хайчену уже началось (депеша А-ва м-ру 30 июля, № 168); пришлось послать Флейшеру приказание приостановиться, если этот город им еще не занят. Между тем А. лично находил овладение Хайченом, находящимся всего лишь в 30 вер. от Дашичао, крайне необходимым (его депеша от 25 июля). Понятно, как при таких условиях было трудно А-ву руководить воен. действиями. Вероятно, в силу этого, закончив подготовку похода на Пекин и имея в виду, что командование Печилийским отрядом по Высочайшему повелению вверено "опытному боевому генералу" (Линевичу), А. полагал, что в дальнейшем его присутствии на Печилийском театре нет особой надобности, и просил о разрешении ему вернуться в П.-Артур. Так как это было предоставлено его "усмотрению" (депеша генерала Куропаткина от 27 июля), то А. остался в Печили и 7 сент. непосредственно руководил атакой фортов у Бейтана, устроенных в 15 вер. к северу от Таку и представлявших важную фланговую позицию китайцев по отношению к путям сообщения между Таку и Тянь-цзином. Этим и последующим затем занятием другого важного стратегич. пункта. Шанхай-Гуаня с ж.-д. линией того же наименования собственно и закончились действия наших и иностранных войск на Печилийском театре войны. Центр их тяжести перенесся в Манчжурию, где ими руководил генерал Гродеков. В воздаяние плодотворных трудов по Квантунской области и за отличное руководительство нашими войсками в тяжелую годину беспорядков в Китае, А. был назначен генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству (6 мая 1901 г.) и пожалован орденом Белого Орла с мечами (1 янв. 1901 г. - за Бейтан) и золотою, бриллиантами украшенною саблею, на которой Государь Император, при подписании грамоты на нее, изволил заменить надпись "За победы на Печилийском театре, 1900 г." словами: "Таку, Тяньцзин, Пекин, 1900 г.". В том же 1901 г. А-ву был пожалован президентом франц. республики - орден Поч. Легиона Большого Офицер. Креста, в 1902 г. - королем прусским, имп-ром германск. - орден Красного Орла 1 ст. с мечами, а королем Бельгийским - орд. Леопольда Болын. Офицер. Креста; в 1903 г. - королем итальянским - орд. св. Маврикия и Лазаря Больш. Креста, а имп-ром Кореи - орд. Тайкак, 1 степ. - 6-го апреля 1903 г. А. был произведен в адмиралы с оставлением в звании генерал-адъютанта, а 30 июля того же года - назначен наместником Его Императорского Величества на Д. Востоке, хотя в официально представленных им мнениях и заключениях на проекты управления областями Д. Востока он неоднократно и решительно высказывался против учреждения там наместничества и просил, в случае, если таковое будет учреждено, отозвать его с Д. Востока. На этом посту А. застала в 1904 г. рус.-японск. война, в которой ему пришлось играть страдательную роль, ибо общественное мнение России, не подготовленное к войне правящими сферами, возложило на него ответственность не только за ее возникновение, но и за нашу неподготовленность к ней, в качестве же главнокомандующего он оказался лишенным всей полноты власти в руководстве военными операциями, вследствие назначения ему "самостоятельного помощника" в лице генерала Куропаткина, занимавшего до тех пор пост воен. м-ра. В настоящее время, по документальным данным, роль А. в воен. событиях 1904 г. представляется в следующем виде. Когда в июле 1903 г. япон. пр-ство обратилось к нашему пр-ству с предложением пересмотреть существующие договоры наши как с Японией, так с Китаем и Кореей, и представило проект их изменений, направленный к созданию полного господства Японии в Корее и к вытеснению России не только из этой страны, но и из Манчжурии, А-ву, по Высочайшему повелению, поручено было, совместно с нашим тогдашним посланником в Токио, рассмотреть этот проект и составить проект русских ответных предложений для представления таковых на Высочайшее благовоззрение. Выполняя это поручение, А. исходил из следующих оснований: не допускать вмешательства Японии в манчжурские дела, обеспечить свободу плавания русских судов вдоль корейских берегов, воспрепятствовать образованию из корейской территории стратегической базы для враждебных против России действий Японии, во всем же остальном предоставить ей широкие права в Корее. Составленный на этих основаниях ответ нашего пр-ства, как известно, не удовлетворил Японию, и в окт. 1903 г. она представила второй проект соглашения, рассмотрение которого, по Высочайшему повелению, опять было поручено А-ву с указанием установить примирительную формулу, "отнюдь не отказываясь от основных наших требований". 5 ноября 1903 г. А. представил м-ру иностр. дел второй проект соглашения, причем высказал, что "необходимо теперь же остановиться на тех последствиях, которые могут произойти в случае отказа Японии принять наш проект". Основываясь на энергичной деятельности Японии в Пекине и Сеуле, направленной против России при сочувствии и поддержке Англии и Америки, а также принимая в расчет непрекращающиеся приготовления Японии к усилению ее боевой готовности, А. высказывал предположение, что неприятие Японией наших предложений может сопровождаться не только занятием Кореи, как предполагалось прежде, но и обращением к нам по манчжурскому вопросу в согласии с Китаем. Ввиду возможности такого исхода переговоров он предлагал замедлить передачу нашего проекта, "дабы иметь время привести в исполнение некоторые уже начатые мероприятия, направленные к усилению нашего военного положения на Д. Востоке, что, в свою очередь, окажет влияние на японскую притязательность". После некоторых изменений в СПб. проект был передан япон. пр-ству 20 ноября и, как предвидел А., не удовлетворил Японию, которая, не выжидая уже результатов дальнейших переговоров, перешла от слов к делу. 24 дек. 1903 г. А. телеграфировал в СПб. о целом ряде мероприятий японцев, несомненно свидетельствовавших об их намерениях занять Корею и установить над нею протекторат. Придавая этому готовившемуся событию значение большой и серьезной опасности для нас в военном отношении, А., "не с целью вызвать вооруженное столкновение, а исключительно в видах необходимой самообороны" предлагал принять ряд предохранительных мер, направленных к поддержанию равновесия в стратегическом положении сторон, нарушаемом оккупацией Кореи: или, 1-е, объявить мобилизацию в войсках Д. Востока и Сибири, ввести в Манчжурии военное положение для удержания страны в спокойствии, обеспечения целости Кит.-Вост. ж. д. и подготовки сосредоточения войск и занять войсками нижнее течение Ялу; или, 2-ое, довести до воен. состава и начать перевозку в Иркутск 2 арм. корпусов, предназначенных для усиления войск Д. В., одновременно с сим принять меры по подготовке мобилизации остальных подкреплений и объявить на военном положении Манчжурию и приморские крепости (П.Артур и Владивосток) для немедленного приведения последних в полную боевую готовность. В ответ на эти предложения А. получил 30 дек. 1903 г. через воен. м-ра следующие указания: с началом высадки японцев в Корее 1) объявить П.-Артур и Владивосток на военном положении; 2) приготовиться к мобилизации и 3) приготовить к выдвижению на корейскую границу отряды для прикрытия сосредоточения наших войск в Южн. Манчжурии. Вместе с тем ему указывалось принять все меры к тому, чтобы на корейской границе не произошло каких-либо столкновений, которые могли бы сделать войну неизбежной. В целях во что бы то ни стало избежать разрыва с Японией в СПб. решено было "насколько возможно продолжать обмен взглядов с токийским кабинетом", и посему через А. отправлен был в Токио третий по счету наш проект соглашения с Японией. Ознакомившись с ним, А. тотчас же, 20 янв. 1904 г., телеграфировал в СПб., что "непрекращающиеся военные приготовления Японии достигли уже почти крайнего предела, составляя для нас прямую угрозу", и потому "принятие самых решительных мер с нашей стороны для усиления боевой готовности войск на Д. Востоке не только необходимо в целях самообороны, но, может быть, послужит последним средством избежать войны, внушая Японии опасения за благоприятный для нее исход столкновения". Поэтому он полагал необходимым тотчас же объявить мобилизацию войск Д. В. и Сибири, подвезти войска к району сосредоточения и решительными действиями нашего флота воспротивиться высадке японских войск в Чемульпо. В ожидании скорого ответа на эти насущные запросы А. вывел порт-артурскую эскадру на внешний рейд, дабы по получении согласия на свои предложения, не теряя ни минуты, двинуть флот наш к берегам Кореи. Однако ответ на них адм. А. получил из СПб. лишь 27 января, когда японцы начали уже военные действия и бомбардировали П.-Артур; 24-го же янв. им была получена из министерства иностр. дел депеша лишь с извещением о разрыве дипломатич. сношений с Японией. Не содержа никаких практических, реальных указаний, как надлежит трактовать этот факт и что следует делать, депеша говорила лишь о том, что ответственность за последствия, могущие произойти от перерыва дипломат. сношений, остается на Японии. При таких условиях и имея в виду ясно выраженное Государем горячее желание Его "избавить Россию от ужасов войны", адм. А. лишен был возможности что-либо предпринять и должен был проявить крайнюю осторожность в своих действиях, чтобы посылкой эскадры к Корейским берегам не повести к вооруженному столкновению с Японией, которого в СПб. избегали до самого последнего момента. Такое отношение А. к депеше министерства иностр. дел, полученной им 25 янв., нашло себе затем подтверждение в правит. сообщении о разрыве дипломат. сношений, успокоительно заявлявшем, что таковой не означает еще начала войны. В общем роль А. в ходе переговоров с Японией ограничилась лишь совещательным участием его в них и ролью передаточной инстанции дипломатических бумаг, которыми наше министерство иностр. дел обменивалось с своим представителем в Токио и с токийским кабинетом. По существу же представления, сделанные А-м в СПб., проникнуты были духом твердого, энергичного отпора притязаниям Японии на Манчжурию, деятельной военной подготовки к возможным с ее стороны агрессивным действиям и к захвату в них инициативы. Вера в благоприятное "разрешение кризиса", царившая в СПб., сделала также то, что все мероприятия по усилению нашего военного положения на Д. Востоке осуществлялись крайне экономно, не спеша, без сознания их крайней необходимости и неотложности. Имея в виду неравенство в условиях мобилизации России и Японии и тревожное положение политич. дел уже летом 1903 г., адм. А. считал необходимым иметь всегда под рукой не менее 50 т. войск и для этого сформировать новых 44 батальона пехоты, соответственно сему увеличить количество кавалерии и артиллерии, усилить гарнизон П.-Артура, приблизить войска к району сосредоточения армии и придать им новую, "стратегическую организацию". Но уже на совещаниях, происходивших в П.-Артуре в июне 1903 г., под председательством воен. м-ра, г.-а. Куропаткина, все эти пожелания подверглись сокращению: вместо 44 батальонов предположено было сформировать лишь 22, а формирование особого Квантунского арм. корпуса признано было и вовсе ненужным. В октябре же 1903 г. адм. А-ву предложено было отказаться от одного из 2 арм. корпусов, предназначенных к перевозке в Манчжурию в случае войны, а когда он на это не согласился, то число формируемых батальонов было сокращено с 22 до 18, формирование 9 В.-Сиб. стр. бригады предположено было сделать путем выделения батальонов из состава других В.-Сиб. стр. бригад и отложено до весны 1904 г. Сокращены были также испрашивавшиеся А-вым кредиты; вместо 12 милл. руб. единовременно и 17 милл. в течение 5 лет, Особое Совещание под председательством гр. Сольского признало более целесообразным "Предусмотреть потребности воен. ведомства лишь на ближайшее время" и потому ассигновало на усиление обороны Д. Востока на истекавший 1903 и предстоявший 1904 гг. сверхсметным кредитом - по 3 милл. руб., а на 1905 г. - 6 милл. руб. Несмотря на все тревожные для мира признаки, А-ву только в первых числах января 1904 г. разрешено было расходовать этот 3-милл. кредит... Такое же отношение встречали в СПб. и требования А. относительно усиления боевой готовности Тихоокеанской эскадры. Еще за два года до войны начальник ее доносил об огромном некомплекте в личном составе эскадры, но последний так и не был пополнен к началу войны; пополнение некомплекта снарядов к орудиям эскадры производилось крайне медленно и несообразно положению вещей. С огромной канцелярской волокитой производилось создание на месте средств, необходимых для починки судов. Так, в течение 3 лет не мог быть утвержден в СПб. план устройства порта в П.-Артуре, и он переходил из одной финансовой или технической комиссии в другую, между тем как в Дальнем порт вырос быстро и министерство финансов не пожалело на него денежных затрат. К постройке сухого дока в П.-Артуре можно было приступить лишь в начале 1903 г., и также после неоднократных напоминаний и ходатайств. По соображениям экономическим для эскадры было введено положение т. н. "вооруженного резерва", сократившее кредиты на плавание и практическую стрельбу. Таким образом, нося громкий и ответственный титул "Наместника Его Императорского Величества на Д. Востоке", А., в действительности, вследствие междуведомственной розни трех министерств, имевших непосредственное отношение к делам далекой окраины, и бюрократической централизации управления ею, лишен был и в этом отношении реальной полноты власти. Высочайшим указом Прав. Сенату, данным 28 янв. 1904 г., адм. А. предоставлены были "для объединения действий военно-сухопутных и морских сил, сосредоточиваемых на Д. Востоке", права главнокомандующего армиями и флотом, а 12 февр. последовало назначение к-щим Манчжурской армией г.-а. Куропаткина, как "самостоятельного и ответственного начальника". Создалось двоевластие, пагубность которого увеличивалась тем, что, обладая разными темпераментами, главнокомандующий и к-щий армией разно смотрели на характер ведения войны. А. с самого начала ее заявил себя сторонником активного образа действий и стремился захватить инициативу их. Так, когда генерал Линевич, вр. командовавший Манчжурской армией до приезда генерала Куропаткина, опасаясь лишиться конницы, остановил движение конного отряда генерала Мищенко в глубь Кореи и отвел его к Ялу, А., не разделяя этих опасений и узнав о потере соприкосновения с противником, приказал Линевичу немедленно двинуть конный отряд вперед и предписал ему более решительный образ действий. Но с прибытием к армии генерала Куропаткина отряд был снова отведен назад. В то время как к-щий армией предписывал генералу Засуличу всеми мерами избегать решительного боя на Ялу и вообще не считать возможным, да и нужным, противодействовать высадке японских армий на Квантун, находя, что "чем дальше проникнут японцы в Манчжурию, тем лучше", А. признавал необходимым решительно им в этом противодействовать. Далее, сильно озабочиваясь участью П.-Артура, покинутого им только в силу Высочайшего повеления и в самый последний момент свободн. сообщения крепости с внешним миром, А. еще 8 мая, до взятия японцами цзиньчжоуской позиции, указывал генералу Курвпаткину, что "наступила минута для решительных действий" в целях спасения крепости. Его настойчивые домогательства их завершились, наконец, тем, что генерал Куропаткин двинул к югу отряд генерала бар. Штакельберга, но со значительной потерей времени и не в том составе, как это было ему предписано А-вым (32 батальона вместо 48). Наступление велось не энергично и закончилось у Вафангоу, где армия Оку нанесла отряду генерала Ш. поражение 1-го и 2-го июня. Неудача эта не поколебала, однако, наступательных тенденций А., и он уже 7-го числа того же месяца предложил генералу Куропаткину перейти в наступление против армии Куроки и 12-го числа повторил это предложение. К-щий Манчжурской армией ответил на эти предложения уклончиво и в наступление не перешел. Инициатива действий снова осталась в руках марш. Ойямы, который, начав 11-го июня общее всеми японскими армиями наступление к Ляоляну, уже к 15-му числу оттеснил наши отряды за Феншуйлинский хребет, хорошо укрывший от нас расположение противника, группировку его сил и его передвижения. Считая, что единственным выходом из этого опасного положения было вернуть себе инициативу действий немедленным переходом в наступление и что для этого мы имеет достаточные силы (131 батальон), А. 28 июня в третий раз предложил генералу Куропаткину, не ожидая нападения с востока, самому атаковать Куроки. К-щий армией и на этот раз отклонил его предложение, считая силы свои слишком слабыми. Между тем Куроки 6 июля занял Сихеян и, открыв себе так. обр. путь к Мукдену, в обход Ляолянских позиций, еще более ухудшил положение нашей армии. Тогда, для убеждения генерала Куропаткина в необходимости перейти к активному образу действий, А. вызвал его 7 июля в Мукден на совещание, в результате которого было решено, удерживая наши позиции против армий Оку и Нодзу (т.-е. Дашичао), начать наступление против Куроки. Однако и это решение не было приведено Куропаткиным в исполнение. Отправившись в расположение войск Восточной группы, чтобы лично руководить ими в наступлении, генерал Куропаткин не только не перешел в таковое, но в то же самое время, после победоносной обороны войсками южной группы позиций у Дашичао, приказал таковые очистить, вопреки мнению А., признававшего необходимым во что бы то ни стало удерживать за нами Дашичао-Инкоу. Все дальнейшие настояния А., чтобы решение, принятое совместно на совещании 7 июля, было выполнено, не достигли цели, и генерал Куропаткин отводил наши войска с одной позиции на другую к Ляоляну. Считая при таких условиях невозможным нести долее ответственность за наши неуспехи, А. стал просить о сложении с него обязанностей главнокомандующего. 12 окт. 1904 г. последовал на его имя Высочайший рескрипт следующего содержания: "Евгений Иванович! С сожалением уступая настойчивым просьбам вашим об освобождении вас от обязанностей главнокомандующего вооруженными силами Моими на Дальнем Востоке, Я выражаю вам Мою искреннюю признательность за все ваши многосложные труды по формированию войсковых частей наместничества, по сосредоточению их в районе военных действий и за высшее руководство вооруженными силами на Дальнем Востоке в тяжелый начальный период войны. Пребываю к вам неизменно благосклонный и благодарный Николай". 12 ноября того же года на имя А. последовал новый всемилостивейший рескрипт, в котором деятельность его и личные боевые заслуги получили следующую высокомилостивую оценку: "Евгений Иванович. Освободив вас, согласно вашему желанию, от обязанностей главнокомандующего сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против Японии, Я с удовольствием вспоминаю заслуги ваши на Дальнем Востоке, как во время китайских событий в 1900 г., так и при настоящих военных действиях с Японией, причем вы своей благоразумной деятельностью вполне оправдали Мое к вам доверие. После несчастного случая с броненосцем "Петропавловск", на котором погиб командовавший флотом вице-адмирал Макаров, вы, вступив, по Моему повелению, в непосредственное командование флотом Тихого океана, проявили свойственные вам энергию и распорядительность, отбивая многократные атаки неприятеля брандерами и миноносцами, направленные преимущественно на заграждение выхода из Порт-Артура. Высоко ценя ваши боевые заслуги и в изъявление искренней моей признательности, жалую вас кавалером Императорского ордена Нашего Святого Великомученика и Победоносца Георгия третьей степени, коего знаки при сем препровождая, пребываю к вам навсегда неизменно благосклонный и искренне благодарный Николай". Среди своих подчиненных А. пользовался большим уважением и авторитетом - за твердость воли, огромную трудоспособность, прямоту характера, большой государственный ум и ясное понимание сложной политической и стратегической обстановки. К сожалению, все эти положительные качества его были парализованы тем распределением власти на театре войны, которое очевидец событий ее, бар. Теттау, назвал в своих воспоминаниях "своеобразным и не вполне ясным". Русская печать, отмечая в свое время оставление А-вым своего высокого поста, справедливо назвала его "безмолвною жертвой несчастно сложившихся обстоятельств". Справедливо, со своей точки зрения, ценили А. и японцы, чувствуя в нем, видимо, большую моральную силу и зная об его наступательных тенденциях. Состоявший при японской армии английск. воен. агентом сэр Ян Гамильтон занес в свою "записную книжку штабного офицера" характерное наблюдение: "Японцы ненавидят Алексеева от всей души, но, насколько я мог заметить, видимо, скорее любят Куропаткина". - 8 июня 1905 г. состоялось упразднение Наместничества на Д. Востоке, и 13 июня того же года А. был назначен членом Государственного Совета с увольнением от должности наместника и с оставлением в звании генерал-адъютанта. (Полный послуж. список; "Материалы для описания воен. действий в Китае в 1900-1901 гг.", изданные воен.-учен. арх. Глав. штаба; бар. Теттау "18 месяцев в Манчжурии с русск. войсками", перевод с немецкого генерального шт. полковника Грулева; сэр Я. Гамильтон "Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны", перев. с английск., генерального шт. кап. Семенова (т. I) и Ю. Лазаревича (т. II); В. А. Апушкин , "Русско-японская война" 1904-1905 гг., изд. т-ва "Образование", 1910 г.)
Ув. в отст . 21.04.1917. В честь А . назван пол-в в Японском море . Награжден всеми Рос . орденами до ордена св . Владимира 1 ст . включительно , а также иностранными . Умер 27 мая 1917 г . в Ялте , там же и похоронен .
Лит.: СВЭ , 2 изд . Т . 2. С . 108. Список генерал-адъютантам , генерал-майорам Свиты Его Величества по старшинству , СПб . 1916. С . 14.
{Воен. энц.}
Алексеев, Евгений Иванович
(1843-1909) - внебрачный сын Александра II, адмирал, наместник Николая II на Дальнем Востоке (с 1903). Был там орудием Безобразова (см.) и его группы, которая выделила дальневосточное наместничество из-под власти общерусского правительства для того, чтобы облегчить себе проведение своих авантюристских планов. Своей политикой А. много способствовал разрыву России с Японией в 1904. С началом войны А. был назначен главнокомандующим всеми войсками и флотом, но никаких военных способностей не обнаружил и только мешал фактическому главнокомандующему Куропаткину. После ряда военных неудач А. был отозван (начало 1905) с Дальнего Востока. В дальнейшем никакой роли не играл.
Большой Энциклопедический словарь
Алексеев, Евгений Иванович, адмирал, член государственного совета. Родился в 1843 году. С 1886 по 1891 год командовал крейсером Адмирал Корнилов; в 1891 году сопровождал Наследника Цесаревича в его поездке по Востоку; с 1892 по 1895 год помощник … Биографический словарь
- (11.5.1843 ‒ 1918), русский адмирал (1903), генерал адъютант (1901). Окончил Морской корпус (1863). С 1892 помощник начальника Главного морского штаба. В 1895‒97 командовал эскадрой Тихого океана, с 1897 старший флагман Черноморской флотской… … Большая советская энциклопедия
Алексеев, Евгений Иванович - АЛЕКСЕЕВ Евгений Иванович (1843 1918), военачальник, адмирал (1903). С 1899 главный начальник и командующий войсками Квантунской области и российскими морскими силами Тихого океана, участвовал в подавлении Ихэтуаньского восстания в Китае. В 1903… … Иллюстрированный энциклопедический словарь
В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Алексеев. Портрет адмирала Е. И. Алексеева. Першаков, Александр Федорович, Конец 19 в. Государственный Эрмитаж (Санкт Петербург) … Википедия
- (1843 1918), российский военный и государственный деятель, адмирал (1903), генерал адъютант (1901). В 1885 1897 начальник Тихоокеанской эскадры. С 1899 главный начальник и командующий войсками Квантунской области и командующий морскими силами… … Энциклопедический словарь
Алексеев, Евгений Иванович - АЛЕКСЕ/ЕВ Евгений Иванович (1843 1918) российский воен. и гос. деятель, адмирал (1903), генерал адъютант (1901). В 60 70 х гг. совершил четыре кругосветных плавания. Окончил Морской шляхетный кадетский корпус (1863). В 1895 1897 гг. начальник… … Морской биографический словарь Подробнее
, Российская империя
Российские:
| Орден Святого Георгия III степени | |||
| Орден Святого Владимира I степени | Орден Святого Александра Невского с бриллиантовыми знаками | Орден Белого орла с мечами | |
| Орден Святого Владимира II степени | Орден Святого Владимира III степени | Орден Святого Владимира IV степени с бантом | |
| Орден Святой Анны I степени | Орден Святой Анны II степени | Орден Святой Анны III степени | |
| Орден Святого Станислава I степени | Орден Святого Станислава II степени | Орден Святого Станислава III степени |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Евге́ний Ива́нович Алексе́ев (11 мая , Севастополь - 27 мая , Ялта) - русский военный и государственный деятель, генерал-адъютант (1901), адмирал (6 апреля 1903 года).
Участвовал в ряде дальних плаваний, совершил три кругосветных похода. Участник т. н. «безобразовской клики » . В качестве главного начальника Квантунской области , как никто другой, способствовал развязыванию русско-японской войны . Наместник на Дальнем Востоке и главнокомандующий русских войск в Порт-Артуре и Маньчжурии.
Биография
20 августа 1856 года поступил кадетом в Морской кадетский корпус . После окончания 17 апреля 1863 года корпуса начал службу в звании гардемарина в 4-м флотском экипаже и отправился в трёхлетнее кругосветное плавание на корвете «Варяг» под командованием капитана 2-го ранга Р. А. Лунда . Во время плавания, 19 апреля 1865 года произведён в чин мичмана .
Вернувшись на родину, 3 июля 1867 года он был произведён в чин лейтенанта и переведён 1 апреля 1869 года в 1-й флотский Его Императорского Высочества генерал-адмирала экипаж с назначением 22 января 1871 года флаг-офицером к начальнику отряда судов в греческих водах, контр-адмиралу А. И. Бутакову . 15 ноября того же года награждён орденом Святого Станислава 3-й степени. C 21 мая 1872 года по 22 сентября 1873 года находился в плавании по Средиземному морю на клипере «Жемчуг» под командованием капитана 2-го ранга Ф. А. Геркена, а с 22 сентября 1873 года по 16 июля 1875 года на фрегате «Князь Пожарский» под командованием капитана 2-го ранга В. Г. Басаргина . Во время своей службы на Средиземном море Алексеев был награждён 6 июня 1873 года итальянским орденом Короны офицерского креста, в 1874 году орденом Святой Анны 3-й степени, 26 апреля 1876 года турецким орденом Османие 4-й степени и 22 сентября 1875 года «за совершение двадцати морских кампаний» орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом.
С 13 октября 1875 года по 8 апреля 1876 года и с 11 ноября 1876 года по 8 июля 1877 года находился в плавании по Атлантическому океану на фрегате «Светлана» под командованием капитана 1-го ранга великого князя Алексея Александровича и на корвете «Богатырь» под командованием капитана 1-го ранга Д. П. Шафрова . 1 января 1877 года был произведён в чин капитан-лейтенанта , а 20 марта награждён орденом Святого Станислава 2-й степени.
2 марта 1878 года Алексеев был назначен исправляющим должность старшего офицера броненосца береговой обороны «Кремль», а 11 марта утверждён в занимаемой должности и переведён во 2-й флотский экипаж.
С 1 апреля по 19 сентября 1878 года находился в плавании в США на пароходе «Цимбрия» под командованием капитан-лейтенанта К. К. Грипенберга , с 19 сентября по 23 октября 1878 года на пароходе «Уахо» под командованием капитан-лейтенанта Ломена . С 23 октября 1878 года по 23 июля 1879 года командовал крейсером «Африка» в плавании по Атлантическому океану , Северному и Балтийскому морю . За совершение заграничного плавания Алексеев был удостоен Высочайшего благоволения и награждён орденом Святой Анны 2-й степени. С 20 мая 1880 года по 10 июля 1883 года командовал тем же крейсером в составе Тихоокеанской эскадры под командованием адмирала С. С. Лесовского . 15 мая 1883 года произведён «за отличие» в чин капитана 2-го ранга .
30 октября 1883 года Алексеев был назначен приказом управляющего Морским министерством адмирала И. А. Шестакова агентом Морского министерства во Франции и 13 декабря отчислен от командования крейсером «Африка». Во время своего пребывания во Франции Евгений Иванович сообщил много полезных указаний по морской части. 13 апреля 1886 года он был произведен в чин капитана 1-го ранга . 17 ноября того же года Алексеев был назначен командиром крейсера «Адмирал Корнилов» с оставлением в должности агента. 18 августа 1888 года он был награждён орденом Почётного легиона командорского креста. С 9 августа по 31 октября 1888 года командовал крейсером во время плавания из Франции в Россию, а с 1 августа 1889 года по 19 августа 1891 года - в кругосветном плавании. Во время плавания Алексеев был награждён 4 декабря 1889 года греческим орденом Спасителя командорского креста, 10 июня 1891 года турецким орденом Меджидие 2-й степени со звездой, а 1 января 1890 года - орденом Святого Владимира 3-й степени.
1 января 1892 года Евгений Иванович был произведён в чин контр-адмирала и назначен помощником начальника Главного морского штаба . С 16 мая по 5 октября 1892 года, с 29 июля по 7 октября 1894 года и с 3 декабря 1894 года по 6 января 1895 года исполнял обязанности начальника Главного морского штаба. 1 января 1894 года награждён орденом Святого Станислава 1-й степени.
1 января 1895 года Алексеев был назначен начальником эскадры Тихого океана . 14 мая 1896 года Евгений Иванович был награждён орденом Святой Анны 1-й степени. Во время командования эскадрой в заграничных водах он был награждён 12 декабря 1896 года китайским орденом Двойного дракона и японским орденом Восходящего солнца 1-й степени.
13 апреля 1897 года Алексеев был произведён в чин вице-адмирала , а 11 августа назначен старшим флагманом Черноморской флотской дивизии. В 1898 году командовал практической эскадрой на Чёрном море, держа флаг на эскадренном броненосце «Георгий Победоносец» , и 6 декабря награждён орденом Святого Владимира 2-й степени.
19 августа 1899 года Алексеев был назначен Главным начальником и командующим войсками Квантунской области и морскими силами Тихого океана , участвовал в подавлении Ихэтуаньского восстания , за что награждён 26 сентября 1900 года золотой, украшенной бриллиантами, саблей с надписью «Таку, Тяньцзин, Пекин 1900 г.» , 1 января 1901 года - орденом Белого орла с мечами, и 6 мая 1901 года назначен генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству. Также за эту кампанию был отмечен иностранными наградами - орденом Почётного легиона большого офицерского креста, прусским орденом Красного орла 1-й степени с мечами, бельгийским орденом Леопольда большого креста.
Заботами и трудами Алексеева[[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]] , как Главного начальника Квантунской области, Порт-Артур был благоустроен и оборудован в военном, морском и гражданском отношениях. Также, в 1900-1903 годах он занимал выборную должность судьи Порт-Артурского окружного суда.
30 июня 1903 года Алексеев был назначен наместником Его Императорского Величества на Дальнем Востоке . В этой должности проявлял крайнюю враждебность к Японии , поддерживая стремление русских промышленников утвердиться в Корее и подготавливая разрыв с японским правительством.
8 июня 1905 года Алексеев был уволен от должности наместника с назначением членом Государственного совета . 13 апреля 1908 года Евгений Иванович был награждён орденом Святого Александра Невского , а 17 апреля 1913 года Высочайшим рескриптом в честь пятидесятилетия службы в офицерских чинах удостоен бриллиантовых знаков к этом ордену. 6 декабря 1915 года награждён орденом Святого Владимира 1-й степени.
Женат не был. Детей не имел.
Напишите отзыв о статье "Алексеев, Евгений Иванович"
Примечания
Литература
- Общий морской список. Часть XIII. Царствование Александра II. А-Г. - СПб., 1907. - С. 57-62.
- s:ВЭ/ВТ/Алексеев, Евгений Иванович // A (метка английского Ллойда) - Алжирия. - СПб. ; [М .] : Тип. т-ва И. В. Сытина , 1911. - С. 300-307. - (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др. ] ; 1911-1915, т. 1).
- Алексеев, Евгений Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
Ссылки
- Николай Эдуардович Гейнце. «В действующей армии. В Ляояне»
Отрывок, характеризующий Алексеев, Евгений Иванович
Я ошибалась...На следующее утро появился Караффа. Он был свежим и очень довольным, что, к сожалению, не предвещало для меня ничего хорошего.
Усевшись в кресло прямо передо мной, но не испросив на это разрешения, Караффа ясно дал этим понять, что хозяин здесь он, а я являюсь всего лишь подсудимой в красивой клетке...
– Надеюсь, Вы легко перенесли дорогу, мадонна Изидора? – нарочито-вежливым тоном произнёс он. – Как Ваши покои? Вам что-нибудь нужно?
– О, да! Я бы хотела вернуться домой! – подыгрывая его тону, шутливо ответила я.
Я знала, что терять мне было практически нечего, так как свою жизнь я уже почти что потеряла. Поэтому, решив не давать Караффе удовольствия меня сломать, я старалась изо всех сил не показывать ему, насколько мне было страшно...
Это не смерть, чего я больше всего боялась. Я боялась даже мысли о том, что я уже никогда не увижу тех, кого так сильно и беззаветно любила – мою семью. Что, вероятнее всего, уже никогда больше не обниму свою маленькую Анну... Не научу её тому, чему учила меня моя мать, и что умела я сама... Что оставляю её полностью беззащитной против зла и боли... И что уже не скажу ей ничего из того, что хотела и что должна была сказать.
Я жалела своего чудесного мужа, которому, я знала, будет очень тяжело перенести потерю меня. Как холодно и пусто будет в его душе!.. А я даже никогда не смогу сказать ему последнее «прощай»...
И больше всего я жалела своего отца, для которого я была смыслом его жизни, его путеводной «звездой», освещавшей его нелёгкий тернистый путь... После «ухода» мамы, я стала для него всем, что ещё оставалось, чтобы учить и надеяться, что в один прекрасный день я стану тем, что он так упорно пытался из меня «слепить»...
Вот чего я боялась. Моя душа рыдала, думая обо всех, кого я так люблю. О тех, кого я теперь оставляла... Но этого было ещё мало. Я знала, что Караффа не даст мне так просто уйти. Я знала, что он непременно заставит меня сильно страдать... Только я ещё не представляла, насколько это страдание будет бесчеловечным...
– Это единственное, чего я не могу Вам предоставить, мадонна Изидора – забыв свой светский тон, резко ответил кардинал.
– Ну, что ж, тогда хотя бы разрешите мне увидеть мою маленькую дочь – холодея внутри от невозможной надежды, попросила я.
– А вот это мы вам обязательно организуем! Только чуточку позже, думаю – размышляя о чём-то своём, довольно произнёс Караффа.
Новость меня ошарашила! У него и насчёт моей маленькой Анны, видимо, был свой план!..
Я была готова переносить все ужасы сама, но я никак не была готова даже подумать о том, что могла бы пострадать моя семья.
– У меня к Вам вопрос, мадонна Изидора. И от того, как Вы на него ответите, будет зависеть, увидите ли Вы в скором времени свою дочь, или Вам придётся забыть о том, как она выглядит. Поэтому советую Вам хорошенько подумать, перед тем, как отвечать, – взгляд Караффы стал острым, как стальной клинок... – Я хочу знать, где находится знаменитая библиотека Вашего деда?
Так вот, что искал сумасшедший инквизитор!.. Как оказалось, не таким уж он был и сумасшедшим... Да, он был совершенно прав – старая библиотека моего дедушки хранила чудесное собрание душевного и умственного богатства! Она была одной из самых старых и самых редких во всей Европе, и ей завидовал сам великий Медичи, который, как известно, за редкие книги был готов продать даже свою душу. Но зачем такое понадобилось Караффе?!.
– Библиотека дедушки, как Вам известно, всегда находилась во Флоренции, но я не знаю, что с ней стало после его смерти, Ваше преосвященство, так как более не видела её.
Это была детская ложь, и я понимала, насколько наивно это звучало... Но другого ответа у меня просто так сразу не нашлось. Я не могла допустить, чтобы редчайшие в мире труды философов, учёных и поэтов, труды великих Учителей попали в грязные лапы церкви или Караффы. Я не имела права такого допускать! Но, пока что, не успев ничего лучшего придумать, чтобы всё это как-то защитить, я ответила ему первое, что в тот момент пришло в мою, воспалённую от дикого напряжения, голову. Требование Караффы было столь неожиданным, что мне нужно было время, чтобы сообразить, как поступать дальше. Как бы подслушав мои мысли, Караффа произнёс:
– Ну, что ж, мадонна, я оставляю вам время подумать. И очень советую не ошибиться...
Он ушёл. А на мой маленький мир опустилась ночь...
Всё это жуткое время я мысленно общалась со своим любимым, измученным отцом, который, к сожалению, не мог сообщить мне ничего успокаивающего, кроме лишь одной положительной новости – Анна всё ещё находилась во Флоренции, и хотя бы уж за неё пока что нечего было опасаться.
Но мой несчастный муж, мой бедный Джироламо, вернулся в Венецию с желанием мне помочь, и только там узнал, что уже слишком поздно – что меня увезли в Рим... Его отчаянию не было предела!.. Он писал длинные письма Папе. Посылал ноты протеста «сильным мира сего», которым я когда-то помогала. Ничего не действовало. Караффа был глух к любым просьбам и мольбам...
– А разве ты не могла просто исчезнуть?! Или «улететь», если на то пошло?.. Почему ты не воспользовалась чем-нибудь?!!! – не выдержав далее, воскликнула расстроенная рассказом Стелла. – Бороться надо всегда до конца!.. Так бабушка меня учила.
Я очень обрадовалась – Стелла оживала. Её бойцовский дух снова брал верх, как только в этом появилась острая необходимость.
– Если бы всё было так просто!.. – грустно покачав головой, ответила Изидора. – Дело ведь было не только во мне. Я находилась в полном неведении о планах Караффы насчёт моей семьи. И меня сильно пугало то, что, сколько бы я не пыталась, я никак не могла ничего увидеть. Это был первый раз в моей жизни, когда никакое «видение», никакие мои «ведьмины таланты» не помогали... Я могла просмотреть любого человека или любое событие на тысячу лет вперёд! Могла с абсолютной точностью предсказать даже будущие воплощения, чего не мог сделать ни один Видун на Земле, но мой Дар молчал, когда дело касалось Караффы, и я не могла этого понять. Любые мои попытки его посмотреть легко «распылялись», натыкаясь на очень плотную золотисто-красную защиту, которая постоянно «вилась» вокруг его физического тела, и я никак не могла её пробить. Это было новое и непонятное, с чем я никогда не сталкивалась раньше...
Естественно, каждый (даже моя маленькая Анна!) в моей семье умел создавать себе великолепную защиту, и каждый делал это по-своему, чтобы она была индивидуальной, на случай если случится беда. Но какой бы сложной защита не получалась, я прекрасно знала, что в любой момент могу «пройти насквозь» через защиту любого из знакомых мне ведунов, если бы в этом вдруг возникла срочная необходимость, включая также защиту моего отца, который знал и умел намного больше меня. Но с Караффой это не работало... Он владел какой-то чужой, очень сильной и очень изысканной магией, с которой я ни-когда не сталкивалась... Я знала всех Ведунов Европы – он не был одним из них.
Мне, как и всем остальным, было хорошо известно, что он являлся истинным «слугой господа» и верным «сыном церкви», и, по всеобщим понятиям, никоим образом не мог использовать то, что называл «дьявольским проявлением» и то, чем пользовались мы, Ведьмы и Ведуны!.. Что же, в таком случае, это было?!.. Неужели вернейший слуга церкви и великий инквизитор был, на самом деле, чёрным Колдуном?!. Несмотря на то, что это было совершенно и абсолютно невероятным, это было единственным объяснением, которое я могла дать, честно положив руку на сердце. Но как же, в таком случае, он совмещал свои «святые» обязанности с «дьявольским» (как он называл) учением?!. Хотя то, что он творил на Земле, именно и являлось по-настоящему Дьявольским и чёрным...
Очередной раз, мысленно беседуя с отцом, я у него спросила, что он думает по этому поводу?
– Это не он, милая... Это ему просто помогают. Но я не знаю – кто. Такого нет на Земле...
Час от часу не становилось легче!.. Мир и впрямь вставал с ног на голову... Но я дала себе слово всё же постараться каким-то образом узнать, чем же пользовался этот странный «святой отец», параллельно преследуя и сжигая себе подобных?..
Так как, если это являлось правдой и он использовал «учение Дьявола» (как он это называл), то и он сам, Великий Караффа, должен был закончить свою «праведную» жизнь на костре, вместе со всеми, им сжигаемыми, Ведунами и Ведьмами!..
Но я опоздала...
На следующее утро я ждала Караффу, чётко настроенная разузнать, чем же всё-таки пользовался этот удивительный «святой отец». Но Караффа не появился. Он не появлялся и на следующий день, и всю следующую неделю... Я не могла понять, являлось ли это простой передышкой, или он замышлял что-то очень страшное, касающееся кого-то из моей семьи? Но, к моему большому сожалению, как я позже узнала, это было ни то, ни другое... Это было намного опаснее, чем любые его проделки... Очень скоро, по не кончавшемуся звону колоколов и грустному пению на улицах, я поняла – скончался Римский Папа... Это прекрасно объясняло длительное отсутствие моего тюремщика. А ещё на следующий день, немая служанка, чуть ли не пританцовывая от счастья, принесла мне изысканный листок бумаги, на котором сообщалось, что новым Папой, Павлом IV, объявлен Джованни Пьетро Караффа – мой страшнейший и непредсказуемый враг...
Теперь оставалось только ждать...
Через два дня, меня, с завязанными глазами, перевезли в какой-то, потрясающий по своему внутреннему богатству и вызывающей красоте, дворец. Как я узнала позже – личный дворец Караффы. Он появился через неделю, всё такой же подтянутый и опасный, в «сиянии своей неограниченной власти», и протянул мне для поцелуя свою ухоженную руку, с огромным, сверкающим Папским кольцом... Я склонилась перед ним ниже прежнего, так как этого требовало приличие, а также потому, что пока ещё для себя не уяснила, как буду дальше себя с ним вести.
– Как поживаете, мадонна Изидора? Надеюсь, Вас устраивают Ваши покои?
Караффа был предельно светским и довольным, зная, что я нахожусь в его полной власти, и что теперь уже точно никто не сможет ему ни в чём помешать...
– Поздравляю Вас с Вашей победой, Ваше святейшество! – намеренно сделав ударение на слове «святейшество», спокойно сказала я. – Боюсь, с этих пор я являюсь слишком ничтожной фигурой, чтобы заставить Папу беспокоиться... Передадите ли Вы моё дело кому-то другому?
Караффа застыл. Он ненавидел моё спокойствие. Он желал заставить меня боятся...
– Вы правы, мадонна Изидора, возможно Вы перейдёте к моему лучшему помощнику... всё будет зависеть только от вас. Подумали ли Вы над моим вопросом?
– Какие именно книги интересуют Вас, Ваше святейшество? Или Вы хотите найти всё, чтобы уничтожить?
Он искренне удивился.
– Кто Вам сказал такую чушь?..
– Но Вы ведь бросали в костры тысячи книг только у нас в Венеции? Уже не говоря о других городах... Зачем же ещё они могут быть Вам нужны?
– Моя дражайшая колдунья, – улыбнулся Караффа, – существуют «книги» и КНИГИ... И то, что я сжигал, всегда относилось к первой категории... Пройдёмте со мной, я покажу Вам кое-что интересное.
На военно-морской службе, контр-адмирал. В 1899-1903 годах главный начальник и командующий войсками Квантунской области и морскими силами Тихого океана. С 1903 года наместник императора на Дальнем Востоке.
Алексеев Евгений Иванович (11.05.1843-27.05.1917), адмирал (1903), генерал-адъютант, наместник царя на Дальнем Востоке, главнокомандующий сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке (1904). После упразднения наместничества на Дальнем Востоке был назначен членом Государственного Совета. Был удостоен высших российских орденов.
Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru
Алексеев Евгений Иванович (1843-1917) - контр-адмирал (1892), вице-адмирал (1897), генерал-адъютант (1901), адмирал (1903). Учился в Морском кадетском корпусе. Служил в 4-м и 1-м флотских экипажах, неоднократно совершал длительные плавания. Морской агент во Франции (1883), помощник начальника Главного морского штаба (1892), начальник броненосной эскадры Тихого океана (1895), старший флагман Черноморской флотской дивизии (1897), главный начальник и командующий войсками Квантунской области и морскими силами Тихого океана (1899), наместник на Дальнем Востоке (1903-1905). Во время русско-японской войны - главнокомандующий сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке (1904), член Государственного совета (1905-1917, с 1906 входил в группу правых).
Использован именной указатель кн.: В.Б. Лопухин. Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел. СПб, 2008.
Евгений Иванович Алексеев, адмирал, главнокомандующий русской армией на Дальнем Востоке во время Русско-японской войны. Родился в Петербурге 23 мая 1843 года. Он был внебрачным сыном Александра II и с 13 лет воспитывался в Морском кадетском корпусе. До начала 1890-х годов карьера Алексеева была вполне обычной: он командовал крейсерами «Африка» и «Адмирал Корнилов», а в середине 1880-х был агентом Морского министерства во Франции. Первый адмиральский чин Алексеев получил в 49 лет - после успешного путешествия по Востоку с наследником престола Николаем Александровичем, Вступив на престол, Николай II стал активно продвигать своего дядю: в 1895 году сделал его командующим Тихоокеанской эскадрой, в 1899-м - главным начальником Квантунской области и главнокомандующим морскими силами Тихого океана, а в 1903-м - императорским наместником на Дальнем Востоке. Адмирал стал одним из главных сторонников «маленькой победоносной войны» с Японией и активной русской экспансии в Дальневосточном регионе. Но начало военных действий в 1904 году обернулось для адмирала чередой неудач, и уже в октябре его сменил на посту главнокомандующего генерал Куропаткин. В июне 1905-го было формально упразднено и дальневосточное наместничество, после чего Алексеев стал членом Государственного совета.
Алексеев Евгений Иванович , военный деятель России, адмирал (1903), генерал-адъютант (1901). Окончил Морской кадетский корпус (1863). В 1863-1867 на корвете «Варяг» участвовал в кругосветном плавании. После 2 лет службы на берегу ходил в плавания на клиперах «Яхонт» (1869-1871) и «Жемчуг» (1872-1873), фрегате «Князь Пожарский» (1873-1875). С 1878 командир крейсера «Африка», с 1883 агент (атташе) Морского министерства во Франции, с 1886 командир крейсера «Адмирал Корнилов». С 1892 помощник начальника Главного морского штаба. В 1895-1897 командовал эскадрой Тихого океана, с 1897 старший флагман Черноморской флотской дивизии. С августа 1899 главный начальник и командующий войсками Квантунской области и Морскими силами на Тихом океане. В 1900 участвовал в подавлении Ихэтуаньского восстания в Китае, руководил взятием Дагу и Таньзиня. 30 июля (12 августа) 1903 назначен наместником царя на Дальнем Востоке. Несмотря на предпринятые меры, не сумел обеспечить готовность флота и крепости Порт-Артур к русско-японской войне 1904-1905. С января по октябрь 1904 главнокомандующий всеми военными сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке. Находился в натянутых отношениях с командующим Маньчжурской армией А. Н. Куропаткиным, который был наделен большими правами военачальника. Образовалось двоевластие в войсках, пагубность которого усиливалась еще и тем, что они по-разному смотрели на характер ведения войны. И это крайне осложняло руководство военными действиями. После ряда неудач ранее поданная просьба Алексеева об освобождении его от должности главкома в октябре 1904 была удовлетворена, с оставлением наместником на Дальнем Востоке. С упразднением наместничества (июнь 1905) состоял членом Государственного совета. С апреля 1917 в отставке. Награжден орденами Св. Владимира 1, 2, 3 и 4 степени, Св. Александра Невского, Белого Орла, Св. Анны 1, 2 и 3 степени, Св. Станислава 1, 2 и 3 степени, Св. Георгия 3 степени.
Использованы материалы кн.: Военный Энциклопедический Словарь. М., 1986.
Примечания
Алексеев, Евгений Иванович (11/23/.05.1843, Севастополь - 27.05.1917, Ялта) - военный и государственный деятель, генерал-адъютант (1901), адмирал (1903). Внебрачный сын Александра II. Воспитанник Морского кадетского корпуса (1863). В 1860–1880-х годах совершил три кругосветных плавания. Командир крейсера «Африка» (1878–1883), военно-морской агент во Франции в 1883–1888 годы. С 1892 года - контр-адмирал, помощник начальника Главного морского штаба. В 1895–1897 годы - начальник Тихоокеанской эскадры, а с 1897 года - старший флагман Черноморской флотской дивизии. С 1899 года - главный начальник и командующий войсками Квантунской области и морскими силами Тихого океана. В 1900 году участвовал в подавлении «боксерского» восстания в Китае. В 1903–1905 годы - наместник на Дальнем Востоке, один из главных сторонников «маленькой победоносной войны» с Японией и активной русской экспансии в Дальневосточном регионе. Во время русско-японской войны (до октября 1904) - главнокомандующий сухопутными и морскими силами. С упразднением в июне 1905 года наместничества на Дальнем Востоке назначен членом Госсовета. В апреле 1917 года отправлен в отставку. За период службы награжден всеми российскими орденами высшей степени, в том числе - орденом Александра Невского с алмазами и Св. Георгия третьего класса, 15-ю иностранными орденами и золотой шпагой, украшенной бриллиантами.
И. Б. Орлов.
Российская историческая энциклопедия. Т. 1. М., 2015, с. 266-267.
Алексеев Евгений Иванович (11.V.1843 - 1909 *) - генерал-адмирал русского флота, генерал-адъютант (с 1901), внебрачный сын Александра II. С 1860 года - на морской службе. В 1891 году сопровождал наследника (будущего Николая II) в его заграничной поездке по Востоку. В 1892 году произведен в контр-адмиралы. В 1892-1895 годы - помощник начальника Главного морского штаба, в 1895-1897 годы - командующий Тихоокеанской, а в 1897-1899 годы - Черноморской эскадрой. В 1899 году назначен главным начальником и командующим войсками Квантунской области и морскими силами на Тихом океане. В 1900-1901 годы участвовал в подавлении Ихэтуаньского восстания, руководя взятием Дагу и Тяньцзиня. В 1903 году назначен наместником царя на Дальнем Востоке. Выполняя указания "безобразовской клики", способствовал развязыванию войны с Японией. Не обеспечил должной боевой готовности флота и крепости Порт-Артур к войне. С 28 января по 12 октября 1904 года - главнокомандующий вооруженными силами на театре войны, являлся сторонником перебазирования флота во Владивосток и наступательных действий на суше, в связи с чем у него возникли резкие разногласия с генералом А. Н. Куропаткиним. В октябре 1904 году ушел в отставку. В июне 1905 года назначен членом Государственного совета.
С. А. Залесский. Москва.
Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 1. ААЛТОНЕН – АЯНЫ. 1961.
Литература: Романов Б. A., Очерки дипломатич. истории русско-японской войны. 1895-1907, 2 изд., М.-Л., 1955; Сорокин А. И., Русско-японская война 1904-1905 гг. (Военно-ист. очерк), M., 1956.
Примечания
* См. вторую сверху биографическую справку, в которой указана точная дата смерти - 27.05.1917
Далее читайте:
Никольский Е.А. Как Александр II ассистировал акушерке в момент рождения Алексеева (Никольский Е.А. Записки о прошлом. Сост. и подгот. текста Д.Г. Браунса. М., Русский путь, 2007 ).
Литература:
Биографический энциклопедический словарь. М.: БРЭ, 2000. С. 20;
Военный энциклопедический словарь. М., 1986;
Левицкий Н. А. Русско-японская война 1904–1905. М.; СПб., 2003.
Романов Б. A., Очерки дипломатич. истории русско-японской войны. 1895-1907, 2 изд., М.-Л., 1955;
Сорокин А. И., Русско-японская война 1904-1905 гг. (Военно-ист. очерк), M., 1956.
Алексеев Евгений Иванович
Адмирал (1903) ___________________ 1843 – 1918
Окончил морской корпус в 1863 году. 1865 год – мичман. 1867 – лейтенант. Участник кругосветного плаванья корвета “Варяг” (1863 - 1867). С 1878 года К/р Кр “Африка” в ЗВ капитан – лейтенанта (1878 - 1883) Кругосветная экспедиция 1880 – 1883 годов. Морской агент во Франции в ЗВ к2р. 1886 год – в ЗВ к1р командует крейсером “Адмирал Корнилов” в составе эскадры Тихого океана. Помощник начальника ГМШ и контр – адмирал с 1892 года. Морской агент во Франции в ЗВ к1р. 1895 – 1897 годы – командующий эскадрой Тихого океана.1897 год – командующий практической эскадрой Черного моря и вице – адмирал. 1899 г – командующий квантунской армией и морскими силами Тихого океана. Наместник Его Императорского величества на Дальнем Востоке – с 1903 года. 1900 год – участвует в войне с Китаем в ЗВ вице – адмирала. Генерал – адъютант свиты. 1903 – 1905 – наместник на Дальнем Востоке. Главнокомандующий в русско – японскую воину (По 12.10.1904 г) Отстранен с должности за неудачи в войне. Член Государственного Совета с 1905 года. Внебрачный сын Александра Второго. В 1896 году, экипажем Кр “Дмитрий Донской”, именем Алексеева был назван полуостров на корейском берегу Японского моря (Ныне – полуостров Менхебандо).
С.А. Гладкий
КОРТИК. Флот. История. Люди. 2004. Вып. 2. С. 50-64.
Несмотря на общее признание значимости исторической роли адмирала Е.И.Алексеева, этот человек отнюдь не избалован вниманием отечественных историков. До сей поры не существует его полного жизнеописания, за исключением небольших статей в различных справочных изданиях. При этом подавляющее большинство оценок деятельности адмирала носят крайне негативный характер. Достаточно привести несколько цитат из научных (!) работ советских историков: "царский холоп", "тупой царедворец" (А.И.Сорокин), "противник всего нового и прогрессивного" (И.А.Козлов), "напыщенное и глупое существо" (Б.А.Романов)1. Не лучше отзывались о нем и крупные военные и государственные деятели Российской империи. Особенно изощрялся в подборе эпитетов С.Ю.Витте: "большой карьерист", "низенькая натура", "мелкий и нечестный торгаш"2. А.И.Деникин высказался просто и убийственно: "не флотоводец, не полководец и не дипломат"3. О язвительных характеристиках, которыми "награждали" адмирала в публицистической и художественной литературе, лучше и вовсе не вспоминать, ибо они стоят порой за гранью приличий.
Столь яркая эмоциональная окраска высказываний свидетельствует о некритичности, субъективности, а, в конечном счете, - ненаучности подхода к оценке этой неординарной личности. Ныне прочно утвердилось мнение о Е.И.Алексееве как одном из главных виновников поражения России в Русско-японской войне 1904-1905 гг. Адмирал безоговорочно причислен советской историографией к печально известной "безобразовской компании", что прямо диктует кочующие из издания в издание нелестные отзывы о его политической деятельности. Подобная односторонность в подходе к оценке роли Е.И.Алексеева в отечественной истории недопустима, так как деятельность адмирала до настоящего времени ни разу не подвергалась специальному исследованию, и утвердившееся мнение зиждется на крайне слабой проработке имеющейся источниковой базы.
Тенденция к отходу от устоявшейся и слабо аргументированной точки зрения наметилась лишь в последнее десятилетие. Нейтрален по отношению к адмиралу автор военно-исторического очерка "Оборона Порт-Артура" (1991 г.) А.И.Сметанин. Не допускают явной пошлости и гораздо аккуратнее в выражениях военно-морские историки. Пожалуй, наиболее взвешенную оценку деятельности Е.И.Алексеева дал в 1997 г. в краткой биографической справке об адмирале В.Ю.Грибовский4. Предложенная им неожиданная характеристика "отличался здравым смыслом и волевым характером" резко контрастирует с вышеупомянутыми высказываниями.
Таким образом, назрела насущная потребность расставить все точки над i и дать объективную характеристику личности Евгения Ивановича Алексеева, опираясь на возможно более полное изучение грандиозного массива документальных материалов о его жизни и деятельности. В данном исследовании предполагается акцентировать внимание на периоде 1895-1905 гг., когда Е.И.Алексеев занимал самые высокие посты в руководстве русскими вооруженными силами и отечественной политикой на Дальнем Востоке. Это было время наиболее активной деятельности адмирала, с именем которого непосредственно связаны все успехи и неудачи дальневосточной внешней политики России. Одновременно это и период стремительного усиления русского флота на Тихом океане, также находившегося под его командованием. Изучение событий указанного десятилетия дает наиболее яркое и точное представление о Е.И.Алексееве - флотоводце, политике, человеке.
Первоначально следует кратко рассказать о жизненном пути Е.И.Алексеева до 1895 г. Будущий адмирал родился в 1843 г. Согласно упорным слухам, он был внебрачным сыном императора Александра II, что якобы и обеспечило ему столь стремительную карьеру. Е.И.Алексеев действительно имел некоторое физиономическое сходство с членами императорской фамилии и постоянно пользовался протекцией главного начальника флота и Морского ведомства великого князя Алексея Александровича, с которым находился в близких отношениях и не раз выручал в затруднительных ситуациях как служебного, так и личного свойства5. На морскую службу Е.И.Алексеев поступил в 1860 г., окончил Морской кадетский корпус, получил несколько чинов "за отличие" и дважды (в 1863-1867 гг. на корвете "Варяг" и в 1880-1883 гг. на крейсере "Африка") совершил кругосветное путешествие, причем во второй раз - будучи командиром корабля. Несколько лет служил военно-морским агентом во Франции. В 1892 г. произведен в контр-адмиралы и занял высокую должность помощника начальника Главного морского штаба. И, наконец, в 1895 г. он назначается начальником эскадры Тихого океана.
Е.И.Алексеев должен был заменить на этом посту С.П.Тыртова, однако антияпонский дипломатический демарш России, Франции и Германии по пересмотру условий японо-китайского Симоносекского мирного договора потребовал усиления российских ВМС на Дальнем Востоке, и туда была переброшена Средиземноморская эскадра С.О.Макарова. В результате С.П.Тыртов стал начальником так называемых Соединенных эскадр (по сути, предтечи Тихоокеанского флота), а Е.И.Алексеев и С.О.Макаров остались в его подчинении на своих должностях. Е.И.Алексеев прибыл в Чифу - пункт базирования эскадр - 1 мая 1895 г. Вскоре в связи с болезнью адмирала Макарова суда Средиземноморской эскадры также временно перешли в его распоряжение, и Е.И.Алексеев немедленно приступил к интенсивной боевой подготовке еще плохо сплаванного флота. В ходе совещаний флагманов и командиров Соединенных эскадр разрабатываются планы военных действий против Японии, обсуждаются необходимый для этого состав русского флота и обеспечение его базирования. Решение последнего вопроса ложится основной тяжестью на Е.И.Алексеева.
Летом 1895 г. адмирал на своем флагманском крейсере "Владимир Мономах" посещает свыше десятка корейских и китайских портов. По результатам столь обширного осмотра он признает наиболее удобной на случай войны базой русского флота китайский порт Киао-Чао (Циндао). С.П.Тыртов и С.О.Макаров поддерживают точку зрения Алексеева6. Кроме того, уже в этот период Евгений Иванович считает, что Корея вряд ли способна к самостоятельному существованию и противостоять японской экспансии в этой стране можно только силой, в чем его убеждают и личные встречи с корейским королем Коджоном. Постоянные перемещения Е.И.Алексеева вдоль дальневосточных берегов и проведение там морской съемки оставили свой след и на карте Кореи - в 1896 г. экипаж крейсера "Дмитрий Донской" назвал именем начальника эскадры полуостров на побережье Японского моря (ныне - Менхебандо)7. Позже, в 1900 г., адмирал за свои заслуги в изучении Дальнего Востока станет действительным членом Императорского Русского Географического общества8.
Интересен вопрос о взаимоотношениях Е.И.Алексеева с выдающимся русским флотоводцем С.О.Макаровым. Адмиралы находились в несколько натянутых отношениях, о чем свидетельствует и сохраняемый в РГАВМФ дневник Алексеева, где Тыртов неизменно уважительно именуется "Сергеем Петровичем", а Макаров - сухо и официально "адмиралом Макаровым". Очевидно, причинами сдержанности и холодности, сохранявшейся между ними всю жизнь, стали особая роль С.О.Макарова в руководстве Соединенными эскадрами (фактически выполнял функции начальника штаба) и расхождение в вопросах о боевом составе русского флота на Тихом океане. На совещании по этой проблеме у С.П.Тыртова Алексеев недвусмысленно высказался за создание и сосредоточение на Дальнем Востоке броненосного флота, тогда как Макаров оставался апологетом крейсерского флота из "безбронных судов"9. Как показала жизнь, в данном случае прав был Е.И.Алексеев. Свои идеи ему довелось реализовывать уже после отзыва Макарова и Тыртова на Балтику, в должности единовластного начальника эскадры Тихого океана, в состав которой отныне были включены все корабли Соединенных эскадр.
Грозивший войной конфликт 1895 г. благодаря превосходству флота России завершился мирным путем, но напряженность в русско-японских отношениях сохранялась. С конца 1895 г. у русских моряков появляется реальная возможность получить незамерзающий порт на корейском побережье. После зверского убийства японцами корейской королевы внешняя политика Кореи дала резкий крен в сторону России, выступившей в роли защитницы корейского суверенитета. Увеличивается число русских стационеров в корейских портах. Для оказания давления на Японию часть эскадры Тихого океана во главе с Е.И.Алексеевым прибывает в Иокогаму. В апреле 1896 г. состоялся общий сбор эскадры в Чифу, как и во время пересмотра Симоносекского договора. В результате Япония вновь идет на уступки: русско-японский договор 1896 г. фактически устанавливает совместный протекторат двух государств над Кореей. Россия получает шанс воспользоваться благоприятной политической обстановкой в своих интересах.
Е.И.Алексеев немедленно предложил приобрести у Кореи для устройства нового порта остров Каргодо. Прецедент для подобной сделки по просьбе адмирала организовал русский посланник в Корее К.И.Вебер, арендовавший на неопределенный срок остров Роз на рейде Чемульпо для устройства там угольного склада русского флота. Готовилось подобное же соглашение и по аренде угольного участка в порту Фузан10. Осенью 1896 г. русская эскадра совершила обход корейских портов. Когда Государственный совет Кореи под давлением иностранных держав весной 1897 г. отказал России в увеличении числа русских инструкторов, Е.И.Алексеев по собственной инициативе двинул эскадру из Японии в Корею, и соглашение об инструкторах было подписано11. Оборона корейского побережья также была передана в руки российских военных. При этом начальник эскадры должен был сохранять дружеские отношения с Японией, так как. в зимние месяцы русские корабли базировались на японские порты, в первую очередь Нагасаки. И Е.И.Алексеев, опираясь на подчиненную ему силу, с успехом решал как сугубо военные, так и дипломатические вопросы.
В 1897 г. состоялась встреча Е.И.Алексеева с крупнейшим военно-морским деятелем Германии А.фон Тирпицем. Немецкий адмирал искал "точку опоры" германской экспансии на Дальнем Востоке (иначе выражаясь, военно-морскую базу германского флота) и, подобно Алексееву, остановил свой выбор на Киао-Чао, что не могло не встревожить русского адмирала. Хотя Алексеев - по вполне справедливому замечанию Тирпица, "ярко выраженный франкофил" - уже изменил свое прежнее мнение о Киао-Чао в пользу приобретения Россией какого-либо южнокорейского порта, он попытался привлечь внимание Тирпица к архипелагу Чусан близ Шанхая, что неизбежно втянуло бы Германию в конфликт с Великобританией. Тирпиц, однако, не поддался на нехитрую уловку командующего русской эскадрой12.
В апреле 1897 г. Е.И.Алексеев был произведен в вице-адмиралы, а 31 августа сдал командование Ф.В.Дубасову и отбыл к месту нового назначения - начальником Практической эскадры Черного моря и старшим флагманом Черноморской флотской дивизии. В этой должности он оставался до 1899 г., отрабатывая с эскадрой тактические эволюции, учебные стрельбы и совершенствуясь как флагман и флотоводец. Здесь он был лицом подчиненным и не решал политических задач. Тем не менее его деятельность не осталась незамеченной, и когда потребовался человек для сосредоточения всей полноты власти на только что арендованном Квантунском полуострове, где обострились противоречия между сухопутным и морским командованием, об адмирале вспомнили вновь. На Особом совещании по вопросу о будущем главе новоприобретенной Квантунской области 30 марта 1899 г. кандидатуре Е.И.Алексеева было отдано предпочтение перед другими знатоками дальневосточного морского театра - Н.В.Копытовым и С.О.Макаровым13.
За время отсутствия Е.И.Алексеева на Дальнем Востоке произошли большие перемены. В 1897 г. германская эскадра заняла Киао-Чао, на следующий год Россия навязала Китаю договор об аренде Квантуна и уступила Корейский полуостров под влияние Японии, Великобритания заняла порт Вэйхайвэй. Бурлил Китай, вооружалась Япония. В условиях, грозивших военным столкновением, требовалось введение единоначалия, и согласно высочайше утвержденному 16 августа 1899 г. Временному положению об управлении Квантунской областью Е.И.Алексеев назначался главным начальником области, а также командующим размещенными там войсками (с правами начальника военного округа) и морскими силами Тихого океана (на правах командующего флотом). Евгений Иванович, первоначально пытавшийся отказаться от высокой чести, мотивируя тем, что он моряк, а не администратор14, не посмел ослушаться императора. 14 декабря 1899 г. на крейсере "Адмирал Корнилов" он прибыл в свою резиденцию - новую русскую военно-морскую базу Порт-Артур.
Первым крупным шагом на новой должности стало решение адмирала потребовать от корейского правительства нейтрализации и неотчуждаемости архипелага Каргодо (который он первоначально предлагал занять силой) и уступки бухты близ порта Мозампо для русского угольного склада. Осознавая все достоинства и недостатки нового базирования флота, Е.И.Алексеев пытался этими мерами до некоторой степени обеспечить безопасность морского пути Порт-Артур - Владивосток. Как обычно, для скорейшего решения вопроса он решил прибегнуть к помощи флота и двинул эскадру Тихого океана сначала в Мозампо, а затем - в Чемульпо. Столь внушительная морская демонстрация сыграла требуемую роль, и корейское руководство согласилось с русскими требованиями15. К сожалению, из-за противодействия Японии организовать в Мозампо промежуточную базу русского флота так и не удалось. К тому же внимание Е.И.Алексеева отвлекло от Кореи Боксерское (Ихэтуаньское) восстание.
Вооруженные нападения на иностранцев в Пекине и рост волнений в Китае фиксировались уже в 1898-1899 гг., и Е.И.Алексеев начинает загодя принимать меры одновременно по предотвращению и подготовке возможных военных действий. Осенью 1899 г. на Квантуне из-за народных волнений прекращается перепись китайского населения. Весной 1900 г. в Порт-Артуре формируется десантный отряд русских моряков, который по просьбе посланника в Пекине М.Н.Гирса отправляется для охраны русской дипломатической миссии и позже принимает участие в знаменитой обороне посольского квартала. Вопреки мнению Гирса, безуспешно пытавшегося уладить нараставший конфликт миром, Алексеев направляет в порт Таку - морские ворота Пекина - сильное соединение кораблей.
Вскоре русским войскам приходится вызволять окруженный восставшими интернациональный отряд английского адмирала Э.Сеймура, пытавшийся освободить блокированные в Пекине дипломатические представительства. Не имея под рукой значительных военных сил, Е.И.Алексеев требует подкреплений и спешно организует их переброску из Владивостока и Порт-Артура русскими кораблями. Но и второй десантный отряд полковника Анисимова оказывается отрезанным. Тогда по инициативе Е.И.Алексеева адмиралы сосредоточенных в Таку дальневосточных эскадр принимают решение о занятии этого порта16. В ночь на 4 июня 1900 г. прибрежные форты Таку были взяты штурмом, основную тяжесть которого взяли на себя русские моряки. После этого Китай объявил державам-агрессорам, в том числе и России, войну. 11 июня Е.И.Алексеев, давно выступавший за силовое решение конфликта, назначается командующим вооруженными силами России на Печилийском театре военных действий.
В разгар борьбы вокруг Пекина начинается восстание на территории Маньчжурии. Строители и русская охрана КВЖД были выбиты с трассы дороги. Квантунский полуостров оказался отрезанным. Область немедленно переводится на военное положение, объявляется мобилизация. Всем проживающим на Квантуне китайцам приказано сдать оружие. Оказавшись под угрозой войны на два фронта, Е.И.Алексеев немедленно организует оборонительные фортификационные работы на прикрывающем Квантун с севера Цзинджоуском перешейке. Не имея достаточно сил, он проявляет разумную осторожность и не выполняет пока требование С.Ю.Витте открыть боевые действия в Маньчжурии17. Одновременно адмирал переправляет в Таку русский десант во главе с генерал-майором А.М.Стесселем, которому удается выручить отряды Анисимова и Сеймура. Начинается организация наступления на Пекин. Под дулами орудий русского флота разоружаются китайские боевые корабли. Алексеев предлагает занять в качестве зимней операционной базы порт Шанхай-Гуань, организует систему обороны рейда Таку. 24 июня адмирал лично прибывает под Тяньцзинь и участвует в подготовке штурма города, затем возвращается в Порт-Артур для общего руководства военными действиями.
Вопреки позиции Санкт-Петербурга, Е.И.Алексеев считал вполне возможным вести с Китаем мирные переговоры, не доводя дело до штурма Пекина; настаивал на усилении военного присутствия России не в Печилийском районе, а в Маньчжурии - сфере русских интересов, и самовольно прекратил усиление русского Печилийского отряда, находя его численность вполне достаточной для продолжения операций18. Начинается перегруппировка войск Квантунской области против Маньчжурии. Направленный приказом адмирала в Инкоу русский десант отбивает штурм китайцев и удерживает за собой этот крайне важный порт. На следующий день после штурма туда прибывает сам Е.И.Алексеев и организует временное русское гражданское и военное управление городом.
Осуществляя руководство сосредоточением войск против Пекина, к моменту взятия китайской столицы 3 августа интернациональной армией под командованием непосредственно подчиненного Алексееву генерала Н.П.Линевича адмирал находится уже в Тяньцзине, в конце августа - в Пекине. В сентябре он лично руководит штурмом фортов Бейтана, составляет диспозицию по бомбардировке с моря Шанхай-Гуаня международной эскадрой и отдает приказ русским кораблям в случае отсрочки штурма иностранцами действовать своими силами. Шанхай-Гуань капитулирует. По вопросам, задевающим престиж России, происходит ряд резких столкновений Алексеева с Сеймуром19, и английский адмирал не раз вынужден уступать и приносить извинения русскому. В сентябре начинается, наконец, и наступление войск Квантунской области в Южной Маньчжурии. При этом Алексеев выступает против захвата Мукдена, считая возможным добиться сдачи китайских войск, но вновь не находит поддержки в Петербурге20. Мукден был взят генералом Д.И.Субботичем, а вскоре произошла и встреча войск Квантунской области с частями русской армии, наступавшими с севера. К концу 1900 г. Маньчжурия была полностью очищена от противника. В карательных экспедициях союзников-интервентов русские войска участия не принимали.
Как видим, при подавлении Боксерского восстания Е.И.Алексеев показал себя решительным, инициативным и бесстрашным военачальником. Подхваченное многими высказывание С.Ю.Витте о том, что адмирал "в жизни не слыхал боевого выстрела"21, полностью дезавуируется вышеизложенными фактами. Действуя часто без оглядки "наверх" и руководствуясь вполне справедливым принципом "на месте виднее", он проявил себя блестящим организатором и координатором совместных боевых действий морских и сухопутных сил восьми (!) государств, до прибытия германского фельдмаршала Вальдерзее фактически взяв на себя функции главнокомандующего. Его неоспоримые заслуги не остались в тени. За великолепно проведенную кампанию Е.И.Алексеев был награжден золотым оружием, а также несколькими иностранными орденами. Сам адмирал также не скупился на награды, хотя и опасался подорвать значение русских знаков отличия.
Победоносно завершив военные операции, Е.И.Алексеев должен был установить порядок управления оккупированной территорией, о чем вел переговоры с крупнейшими китайскими сановниками. Предвидя войну с Японией, адмирал не желал дальнейшего обострения отношений с Китаем. Составленная Е.И.Алексеевым умеренная политическая программа в Маньчжурском вопросе, предусматривавшая сохранение на местах китайской администрации, на этот раз нашла понимание и была принята в Петербурге22. Другим направлением усилий адмирала в это время стало повышение боеспособности русского флота по опыту завершившихся военных действий. Согласно представленному рапортом мнению Е.И.Алексеева, корабельный состав, ремонтная база и система управления эскадрой не отвечали тактическим и политическим требованиям, предъявляемым русскому флоту на Тихом океане23. Указывал он и на целесообразность объединенного командования морскими и сухопутными силами Дальнего Востока. Однако предложения Е.И.Алексеева по усилению русских военно-морских сил и реорганизации местного управления были сочтены слишком радикальными и реализованы не были.
После подавления Боксерского восстания Е.И.Алексеев развивает кипучую деятельность по утверждению завоеванных в регионе позиций. В первую очередь это касается укрепления обороноспособности Квантунского полуострова и усиления военно-морских сил. Регулярно проводятся инспекторские смотры, маневры армии и флота, дающие неутешительные результаты: как правило, выигрывает нападающая сторона, под которой подразумевается Япония. Е.И.Алексеев требует усилить гарнизон Порт-Артура, увеличить количество береговых батарей и усилить флот. А пока отрабатываются пригодившиеся впоследствии действия вооруженных сил при блокаде и бомбардировке крепости24.
Адмирал беспокоится буквально о каждой мелочи: наличии книг в гарнизонных библиотеках, состоянии дел в лечении венерических заболеваний и т.д. и т.п. Им решается также и масса неотложных гражданских дел: для борьбы с китайскими разбойниками и пиратами - хунхузами - по просьбам китайских же властей отряжаются военные отряды и корабли, с 1899 г. при содействии Алексеева начинает выходить порт-артурская газета "Новый край", открывается преобразованное из начальной школы городское двухклассное Пушкинское училище25. Несмотря на запрет еврейскому населению селиться на Квантуне, адмирал не выселяет местную иудейскую диаспору. При его всемерном содействии расширяется артурский военный порт, ведутся дноуглубительные и гидрографические работы. В числе значительно пополненных в начале 1903 г. распоряжениями Е.И.Алексеева портовых запасов Порт-Артура был предусмотрительно заготовлен лес для кессонов, пригодившийся после начала военных действий26. Для заведования и руководства строительными работами в Порт-Артуре была образована особая комиссия, председателем которой становится адмирал27. Не мудрено поэтому, что военный министр А.Н.Куропаткин в 1903 г. назвал Е.И.Алексеева "добрым гением Порт-Артура"28.
Тем не менее, далеко не все предложения Е.И.Алексеева были реализованы. Из-за противодействия мнению адмирала того же А.Н.Куропаткина не был возведен форт на доминирующей высоте сухопутной обороны Артура горе Высокая, с которой прекрасно просматривался внутренний рейд29. Без последствий остались поддержанные Е.И.Алексеевым проекты разработки на Квантунском полуострове угольных месторождений и строительства здесь железоделательного завода30. Он долго, но безуспешно требовал выделения денег на строительство сухих доков в Артуре и Дальнем, обращаясь даже прямо к императору. Поднимавшийся Е.И.Алексеевым в 1902 г. вопрос о военной защите Дальнего также не был решен31. Вместе с тем по нерасторопности адмирала так и не были начаты крайне важные работы по уширению входа в старый артурский док.
Е.И.Алексеев постоянно ратовал за увеличение русского флота на Дальнем Востоке, ибо только перевесом сил на море можно было удержать Японию от нападения на Россию или отразить ее возможную агрессию. Еще в 1897 г. он представил управляющему Морским министерством обоснованные расчеты по усилению эскадры Тихого океана до превосходства над японским флотом, а в 1899 г. выступил за сосредоточение основных сил русского ВМФ на Дальнем Востоке, предложив ограничиться на Балтике только минной обороной32. Адмирал пытается организовать в 1901 г. покупку китайских легких крейсеров, продолжает выступать сторонником приобретения Каргодо за счет торговых уступок Японии, настаивает на пополнении эскадры только новейшими кораблями, по результатам осмотра Владивостока в 1903 г. признает необходимым усовершенствовать оборону и этой крепости33. Евгений Иванович старается как можно чаще менять русские стационеры в иностранных портах, чтобы дать им возможность участвовать в эскадренной боевой подготовке. В то же время он одергивает нового, "молодого и нервного" русского поверенного в делах в Корее Штейна, предъявляющего явно завышенные требования вплоть до присылки в качестве стационеров эскадренных броненосцев34.
В 1903 г. адмиралу и его подчиненным удается добиться хорошей сплаванности флота и обнадеживающих результатов боевой подготовки. Эскадра Тихого океана продолжает осуществлять военно-морские демонстрации. Русские корабли выделяются и для дипломатических визитов, и для обходов иностранного побережья, и для охраны отечественных рыболовных промыслов. При этом кредиты на плавание постоянно безжалостно урезаются в Петербурге, а на Дальнем Востоке, несмотря на сопротивление Алексеева, вводится так называемый "вооруженный резерв", на определенное время выводящий корабли из кампании. Адмирал обходит гибельные директивы самыми разнообразными мерами: в резерв зачисляются корабли, нуждающиеся в ремонте, ведутся махинации со сроками и периодичностью нахождения кораблей в бездействии, Алексеев требует повысить береговое содержание личному составу, чтобы избежать оттока с эскадры морских офицеров.
Здесь следует сказать и об отрицательном отношении Е.И.Алексеева к системе чинопроизводства на флоте - пресловутому цензу. Еще в 1895 г. адмирал с горечью фиксировал в дневнике, что ценз внес в жизнь флота "яд апатии и слишком формальное отношение к своим обязанностям"35. Эти слова явно не вяжутся с привычным мнением о Е.И.Алексееве - чинуше и бюрократе. Впрочем, необходимо отметить, что на реформировании отжившей системы он не настаивал, а в подборе кадров главным для адмирала была исполнительность подчиненных. Он оставлял им слишком мало полномочий, связывая жесткими инструкциями. Не питая никаких иллюзий относительно личных и служебных качеств своих помощников, о чем свидетельствуют составленные Е.И.Алексеевым аттестации36, он выстраивал на Дальнем Востоке крайне централизованную систему управления, замкнутую на собственную фигуру.
В 1902 г. на важнейшую должность начальника эскадры Тихого океана вместо расходившегося с адмиралом в вопросах стратегии будущей войны Н.И.Скрыдлова по протекции Е.И.Алексеева назначается безвольный О.В.Старк (фактически находился при Алексееве на положении первого младшего флагмана), да и сам этот пост адмирал, привыкший вникать во все самостоятельно, считает излишним37. В Санкт-Петербурге предлагалось назначить другого начальника эскадры, но выдвигавшиеся претендентами А.А.Бирилев, Ф.В.Дубасов и З.П.Рожественский отказались, находя совместную службу с Е.И.Алексеевым невозможной из-за характера последнего38. Так единоначалие на Квантуне постепенно начинало приобретать черты диктатуры.
Однако наибольшей критике Е.И.Алексеев подвергался за свою внешнеполитическую позицию. Дипломатия была наиважнейшей составляющей его деятельности в начале ХХ века. И здесь имя адмирала оказалось связанным с деятельностью "безобразовской шайки". Сторонники активной экспансии России на Дальнем Востоке, "вневедомственные деятели", как тогда деликатно именовали безобразовцев, не могли пройти мимо фигуры Е.И.Алексеева. Он оказался между двух огней: за привлечение начальника Квантунской области на свою сторону стали бороться крупнейшие политические группировки - "безобразовцы" и "виттевцы". И А.М.Безобразов, и С.Ю.Витте лично побывали на Дальнем Востоке и склоняли Е.И.Алексеева в пользу своих "партий". Некоторое время адмирал пытался лавировать, но в конечном итоге все же встал на сторону безобразовцев.
Однако достаточно взглянуть в дневниковые записи Алексеева, и мы увидим его истинное отношение к своим политическим "соратникам". Его высказывания о А.М.Безобразове и иже с ним настолько нелицеприятны39, что становится ясно: адмирал примкнул к ним не по принципу "на чьей стороне сила", а из соображений военной необходимости. Евгений Иванович понимал, что в случае русско-японского столкновения главным орудием будущей войны станет флот. Но позиция министра финансов С.Ю.Витте, систематически урезавшего кредиты Морскому министерству, была по этому вопросу абсолютно ясна. Флот как сдерживающий фактор также не принимался им в расчет. В этих условиях адмирал мог опираться только на безобразовцев, которые своим влиянием в придворных кругах могли помочь ему создать надежный противовес военно-морским силам Японии. Нельзя, конечно, сбрасывать со счетов и карьеристские соображения.
После скоропостижной кончины П.П.Тыртова Е.И.Алексеев был одной из ведущих кандидатур на пост управляющего Морским министерством40. Однако 10 марта 1903 г. на эту должность был назначен начальник ГМШ Ф.К.Авелан. Е.И.Алексеев должен был остаться в Порт-Артуре, поскольку ему готовили другую роль. Поддержка "безобразовской компании", в 1903 г. одержавшей победу в борьбе с С.Ю.Витте, обеспечила Е.И.Алексееву новый взлет карьеры. Он становится полным адмиралом и генерал-адъютантом, а высочайшим указом от 30 июля 1903 г. объявляется наместником императора на Дальнем Востоке, "коему присвоена высшая власть по всем частям гражданского управления в крае"41. Отныне Е.И.Алексеев подчинялся непосредственно царю. Ему же было дано право вести дипломатические переговоры напрямую, минуя МИД. В этом адмиралу помогали прикомандированные к нему дипломаты - И.Я.Коростовец и Г.А.Плансон, в своих мемуарах и дневниковых записях положительно отзывавшиеся о политической деятельности адмирала. Сам Алексеев был против учреждения наместничества, но вновь подчинился воле Николая II42.
И здесь-то безобразовцам довелось почувствовать, что управлять адмиралом очень нелегко, если не невозможно. Скромно ссылаясь на свою "некомпетентность", он отказывался поддерживать их авантюристичные экономические проекты, в том числе пресловутую лесную концессию на Ялу43. Со своей стороны безобразовцы, перестав доверять Алексееву, пытались вести дипломатические переговоры с Японией от имени царя за спиной и наместника, и МИД44. К началу 1904 г. Е.И.Алексеев находился под угрозой полной политической изоляции. В этом "помогла" и его крайне жесткая позиция по отношению к Японии.
Наместник выступал за продление сроков русской оккупации Маньчжурии и предотвращение японской оккупации Кореи. Пытаясь развести Корейский и Маньчжурский вопросы, адмирал противостоял всей внешней политике Японии. Таким образом, неуступчивость адмирала сыграла свою негативную роль в усилении антирусских настроений и в Японии, и в Китае. Собрав к 26 сентября 1903 г. - сроку вывода русских войск из Маньчжурии - всю русскую эскадру в Порт-Артуре, Алексеев содействовал срыву намеченной эвакуации. Чтобы не подрывать русское экономическое преобладание в Маньчжурии, адмирал требовал оговорить вывод оккупационных войск обязательством Китая не открывать для международной торговли устье реки Ялу45. Вместе с тем, опасаясь японо-китайского союза, он тщетно пытается возобновить прерванные Пекином русско-китайские переговоры, а в переговорах с Японией под давлением Петербурга идет на все большие и большие уступки. Отменяется посещение эскадрой Тихого океана в 1902 и 1903 гг. порта Мозампо46. На совещаниях в Порт-Артуре 18-28 июня 1903 г. принимается решение уступить Японии в случае необходимости Южную Корею.
Постоянно требуя усиления эскадры Тихого океана и выигрывая для этого время, Е.И.Алексеев первоначально стремился к затягиванию русско-японских переговоров, а затем и вовсе предложил прервать их. Он предлагал допустить японцев на Корейский полуостров, не связывая себя никаким договором, чтобы иметь впоследствии возможность силой вытеснить их оттуда47. Более того, 20 сентября 1903 г., видя отставание России в гонке вооружений на Дальнем Востоке, убежденный в неизбежности русско-японской войны Е.И.Алексеев выступает с невиданной инициативой нанесения по Японии превентивного удара. В случае высадки японских войск на корейском побережье Желтого моря он предлагает "оказать противодействие открытою силою на море"48, то есть по сути открыть войну. Однако столь радикальный вариант решения проблемы вызывает ужас даже среди безобразовцев. Единственным, кто уже в самый канун войны поддержал адмирала, стал начальник Главного штаба генерал В.В.Сахаров49. Но Е.И.Алексеев не отступает. На совещании 18 декабря, где рассматривался план боевых действий флота, он заявил, что считает желательным "идти к Сасебо и отыскать неприятеля для нанесения ему второго Синопа"50. Как видим, адмирал, подобно многим в то время, был явно склонен к переоценке военных возможностей России и недооценке сил противника. Однако с наступательным образом действий на совещании решено было повременить до подхода подкреплений.
В 1903 - начале 1904 гг. корабли эскадры Тихого океана и Сибирской флотилии перекрашиваются в боевой цвет. В конце декабря 1903 г. и январе 1904 г. наместник просит царя объявить мобилизацию в Сибири и на Дальнем Востоке, ввести военное положение в Маньчжурии, Артуре и Владивостоке, выдвинуть часть войск на рубеж реки Ялу. 14 января Николай II утверждает подписанный Алексеевым план стратегического развертывания сухопутных сил. Адмирал требует (и добивается) дополнительных военных ассигнований, пополнения личного и корабельного состава флота, торопит движение с Балтики отряда кораблей под командованием А.А.Вирениуса и 18 января приказывает эскадре Тихого океана в полном составе вступить в кампанию. 20 января наместник отправляет на высочайшее имя телеграмму с просьбой разрешить выход эскадры к берегам Кореи для противодействия возможной высадке японского десанта.
21-22 января 1904 г. русская эскадра совершает переполошивший японцев учебно-демонстративный поход к Шантунгу. Он должен был продемонстрировать готовность русского флота к отпору и отсрочить начало боевых действий, так как Е.И.Алексеев считал, что только "принятие самых решительных мер по подготовке к войне может послужить последним средством избежать войны"51. Но поход, выявивший к тому же потерю навыков эскадренного плавания, лишь ускорил развязку. Получив известие о выходе русской эскадры в неизвестном направлении, имея сведения о задержке в пути подкреплений русского флота и зная решительность Е.И.Алексеева, созванное вечером 22 января у японского императора совещание высших сановников высказывается за объявление войны.
24 января Япония разрывает с Россией дипломатические отношения. Текст ноты с объявлением разрыва доводится до сведения наместника без упоминания о содержащейся там японской угрозе предпринять некое "независимое действие". Очевидно, в Петербурге опасались, что адмирал расценит ноту как объявление войны (так уже после японского нападения будет считать и Николай II) и начнет "независимые действия" со своей стороны. Высочайшее разрешение атаковать японский флот, если тот пересечет в Желтом море 38-ю параллель, было получено слишком поздно52. Дезориентированный противоречивыми указаниями центральных властей, Е.И.Алексеев совершает ряд промахов: переносит на более поздний срок предполагавшийся разведочный поход русских крейсеров, не принимает действенных мер по охране эскадры на внешнем рейде Порт-Артура. Запаздывает его приказ об отзыве русских стационеров - "Варяга" и "Корейца" - из Чемульпо53. В результате вина за неудачное для России начало военных действий в немалой степени ложится на Е.И.Алексеева.
Наместнику, назначенному главнокомандующим вооруженными силами России, действующими против Японии, с началом войны были подчинены командующий Тихоокеанским флотом С.О.Макаров и командующий Маньчжурской армией А.Н.Куропаткин, оба - противники Е.И.Алексеева и в военных, и в политических вопросах. Впрочем, вопреки устоявшемуся мнению, разногласия между Макаровым и Алексеевым касались большей частью проблемы кадровых перемещений, в остальных своих начинаниях командующий флотом, как правило, встречал со стороны наместника немедленную поддержку. Несмотря на сопротивление генералитета, Алексеев принимает решение подчинить Макарову крепость Порт-Артур, содействует шагам нового командующего по усилению корабельного состава флота и повышению его боеготовности54. После гибели адмирала Макарова, которую наместник справедливо объяснял неосторожным увлечением боевой обстановкой, с 3 по 22 апреля Е.И.Алексеев принимает командование флотом в Порт-Артуре на себя.
Адмирал реорганизует структуру управления базой и кораблями, вводит практику ежедневного траления внешнего рейда, лично руководит отражением третьей закупорочной операции японских брандеров в ночь на 20 апреля, но запрещает вести активные боевые действия эскадренным составом до вступления в строй четырех поврежденных броненосцев и в море с флотом не выходит. Более того, мелкокалиберные орудия русских кораблей начинают свозиться на берег для усиления сухопутной обороны крепости. Следствием того, что Алексеев приказывает скрыть факт срыва японской диверсии 20 апреля, становится не только удачная минно-заградительная операция русского флота 2 мая, но и высадка японского десанта на Квантунском полуострове, что вынуждает главнокомандующего спешно покинуть Порт-Артур, чтобы не быть отрезанным от армии и не утратить общее руководство военными действиями.
Командующим Артурской эскадрой на правах старшего флагмана был оставлен контр-адмирал В.К.Витгефт, человек нерешительный и безынициативный. Зная эти качества своего бывшего начальника морского штаба, наместник назначает к нему флаг-капитаном самого боевого артурского командира - капитана 1 ранга Н.О. фон Эссена (вскоре снятого Витгефтом с должности)55. Прибыв в свою новую ставку - Мукден, Алексеев требует от Витгефта оказать противодействие высадке японского десанта, предлагает назначенному командующим Тихоокеанским флотом Н.И.Скрыдлову инкогнито прорваться в Порт-Артур, убеждает Куропаткина двинуть войска на выручку блокированной крепости. Однако все трое саботируют распоряжения главнокомандующего. Не имея популярности в армии и слабо разбираясь в тактике сухопутной войны, наместник долгое время не решается отдавать конкретных директив. В результате для подкрепления своих приказов он вынужден прибегать к авторитету царя, но и это помогает мало.
А.Н.Куропаткин, нарушая предписания главнокомандующего, умышленно выделяет недостаточное количество сил и становится главным виновником срыва операции по деблокаде Артура корпусом Г.К.Штакельберга, затем отказывается от нанесения решительного удара по 1-й японской армии генерала Куроки, без боя сдает Инкоу. Не реализован и замысел Е.И.Алексеева по отправке в тыл Куроки особого экспедиционного корпуса. Куропаткин следует довоенному стратегическому плану, предусматривавшему отступление русской армии, тогда как Алексеев видит, что ситуация на театре военных действий совершенно не соответствует прежним стратегическим выкладкам и необходимо вести активные наступательные действия, чтобы вырвать инициативу у противника. Но предпринятая наконец Витгефтом по настоянию наместника попытка прорыва Артурской эскадры во Владивосток терпит крах. Новые кадровые перестановки в руководстве эскадрой также оказываются неудачными.
Русский флот, с таким трудом собранный Алексеевым на Дальнем Востоке, бездействует; армия терпит поражение за поражением. В этих условиях наместник одним из первых теряет веру в успех и уже к сентябрю 1904 г. начинает выступать за прекращение войны56. Он предлагает создать несколько армий, "почетно" отстранив таким образом от руководства военными операциями А.Н.Куропаткина, и просит государя об отставке с поста главнокомандующего. 12 октября, после поражения русской армии на реке Шахэ, просьба Алексеева была удовлетворена (как записал в дневнике Николай II, "много внутренней борьбы понадобилось для того, чтобы я пришел к этому решению"57). Тем не менее адмирал оставался в должности наместника вплоть до ликвидации этого поста в 1905 г. А новым главнокомандующим стал... А.Н.Куропаткин.
Последним серьезным политическим шагом Е.И.Алексеева стало предоставление по запросу МИД своих соображений применительно к условиям будущего русско-японского мирного договора, использовавшихся для составления инструкций русским уполномоченным58. Несмотря на огульную критику в печати, адмирал получил из рук царя орден Св. Георгия 3-й ст. (за всю войну этой награды были удостоены лишь десять человек). Рассматривалась кандидатура Е.И.Алексеева и на вновь вводимый пост Морского министра, но С.Ю.Витте не пожелал видеть бывшего наместника в составе своего кабинета59. С 1905 г. Алексеев назначается на почетные, но безвластные должности члена Государственного совета и Адмиралтейств-совета и отходит от активной политической деятельности, хотя до конца своей долгой жизни (1843-1917) продолжает сохранять доверие императора.
Итак, подробно рассмотрев деятельность Е.И.Алексеева в 1895-1905 гг., мы можем заключить, что в этот период адмирал являлся одной из самых заметных фигур как в Морском ведомстве, так и во внешней политике Российской империи. Знающим организатором и руководителем он проявил себя и в гражданской сфере. Несмотря на занимаемые высокие административные посты, Е.И.Алексеев предстает перед нами отнюдь не "кабинетным" адмиралом, а достаточно умелым, опытным, самостоятельным военачальником и дипломатом. К сожалению, ни в той, ни в другой области адмирал не смог полностью реализовать себя: в первом случае из-за утраты непосредственного руководства флотом в 1904 г., во втором - из-за расхождения с официальной политической позицией российского руководства.
Из анализа четко обоснованных стратегических и тактических выкладок в докладах и приказах Е.И.Алексеева следует, что адмирал принадлежал к числу наиболее выдающихся русских флагманов конца ХIХ - начала ХХ веков, что обусловило и его качества дипломата. Будучи в первую очередь моряком, он и в вопросах внешней политики руководствовался прежде всего стратегическими соображениями. Именно этим определялись и его присоединение к "безобразовской компании", и крайне жесткая позиция в Корейском вопросе, и идея превентивного удара по Японии. Впрочем, как политик и как флотоводец Е.И.Алексеев, постоянно выступавший за поддержку дипломатии силой и за определявшуюся нуждами флота политическую экспансию, был достаточно типичной фигурой так называемой "эпохи нового маринизма". Мастерски используя для этих целей русский флот, он наиболее ярко воплотил тенденции данной эпохи в истории России.
Разумеется, следует признать, что мало склонный к компромиссам адмирал не был идеальным дипломатом-практиком, хотя занимал весьма дальновидные политические позиции. Человек с диктаторскими, даже "царскими" замашками, он был не слишком популярен и в гражданской, и в военной среде. О неудачной кадровой политике адмирала уже говорилось. Неоспоримо, что Е.И.Алексеев ответственен за ряд грубых политических и военных просчетов, но столь же неоспоримо и его стремление устранить их. Не поддается сомнению и искренний патриотизм адмирала. На взгляд автора, сказанного выше достаточно, чтобы несколько скорректировать прежнюю негативную оценку противоречивой личности Е.И.Алексеева. Тем не менее изучение его жизни и деятельности, особенно на раннем и завершающем этапах его карьеры, далеко не завершено и необходимо должно быть продолжено в будущем.
Контр-адмирал Алексеев Евгений Иванович.
(13.05.1843 - 27.05.1917) - российский военный и государственный деятель, на службе с 1860 г., окончил Морской кадетский корпус,в связи с окончанием оного в 1863 году произведен в гардемарины Морского кадетского корпуса, в чин мичмана - 1865 г. Участвовал в ряде дальних плаваний, совершил три кругосветных похода. С 1886 капитан 1 ранга, командир крейсера "Адмирал Корнилов", на котором совершил третье кругосветное плавание. Участвовал в кругосветном плавании корвета "Варяг" (1863-1867). После 2 лет службы на берегу ходил в плавания на клиперах "Яхонт" (1869-71) и "Жемчуг" (1872-73), фрегате "Князь Пожарский" (1873-75) Балтийского флота. В 1869-1877 гг. плавал на русских кораблях в Средиземном море и Атлантическом океане. В 1878-1883 гг. капитан-лейтенант Е.И. Алексеев командир крейсера "Африка", который в 1880-1883 гг. совершил кругосветное плавание. Военно-морской агент во Франции (1883-1888). В 1886 г. капитан 1-го ранга Алексеев принял под свое командование крейсер "Адмирал Корнилов"; с производством в чин контр-адмирала в 1892 г. стал помощником начальника Главного морского штаба. В 1895-1897 гг. - начальник эскадры Тихого океана, в 1898 г. - командир Практической эскадры. В 1897 году произведён в вице-адмиралы и назначен старшим флагманом Черноморской флотской дивизии. С августа 1899 был главным начальником и командующим войсками Квантунской области и морскими силами Тихого океана, с 1903 - наместник Его Императорского Величества на Дальнем Востоке. В 1900 участвовал в подавлении Ихэтуаньского восстания в Китае, руководил взятием Дагу и Таньзиня. 28 января 1904 года был назначен главнокомандующим всеми сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке, после гибели адмирала С. О. Макарова до 22 марта непосредственно командовал Тихоокеанским флотом. После поражения на реке Шахе отозван с занимаемой им должности главнокомандующего: 12 октября 1904, он уступил место главнокомандующего генералу Куропаткину. Поданная просьба Алексеева об освобождении его от должности главкома в октябре 1904 была удовлетворена, с оставлением наместником на Дальнем Востоке. Участвовал в подавлении Ихэтуаньского восстания, за что награждён орденом Белого Орла с мечами, золотой саблей с бриллиантами, в 1901 году пожалован в генерал-адъютанты Свиты Его Императорского Величества. С 16.04.1903 года адмирал. С 1905 г. был членом Государственного совета и Адмиралтейств-Совета. С апреля 1917 в отставке. Был награжден орденами Св. Георгия 3-й степени (1904), Владимира 4-й степени с бантом, 3-й степени, Станислава 1-й степени, Анны 1-й степени, Белого Орла с мечами, Св. Владимира 1-й степени, Алесандра Невского, бриллиантовым знаком Александра Невского. Имел Золотую саблю, украшенную бриллиантами, с надписью "Таку, Тянь-Цзинь, Пекин 1900", а также 15 иностранных орденов.
В 1896 г. экипаж крейсера "Дмирий Донской" назвал именем начальника эскадры полуостров (ныне Менхебандо) на побережье Японского моря в Корее. Внебрачный сын императора Александра II. Умер в Ялте.